Император Николай II как человек сильной воли

Принцесса Алиса была чрезвычайно религиозной. Она была воспитана в протестантстве и была искренне и глубоко убеждена в истинности Своего вероисповедания. Вместе с этим, Она знала, что Она не может стать Русской Императрицей, не приняв святого Православия, но перемену религии Она считала изменой Своим самым святым чувствам и убеждениям. Будучи исключительно честной сама с собой, отличаясь благородством и преданностью Своим идеалам, и к тому же, будучи прекрасно образованной – Она получила при Оксфордском Университете степень доктора философии, – Она не была способна принести весь Свой внутренний мир в жертву любви к любимому человеку. Таким образом, этот вопрос стал для Принцессы Алисы вопросом совести, так как Российский Престол, хотя и самый блестящий в ту эпоху, сам по себе, Ее не прельщал, тем более, что благодаря Своей поразительной красоте и внутренней привлекательности, Она пользовалась огромным успехом среди европейских Коронованных женихов и Наследников Престолов.

Итак, последнее препятствие к браку Наследника Цесаревича и Принцессы Алисы казалось непреодолимым. Был только один возможный выход – полное переубеждение Ее религиозных взглядов, т. е. искреннее понимание ложности протестантского вероисповедания и чистосердечное принятие святого Православия. Эта трудная и сложная задача выпала на долю самого Великого Князя Николая Александровича.

В начале апреля Он посетил Кобург и провел двенадцать дней во дворце Великой Княгини Марии Павловны, где одновременно гостила Принцесса Алиса. Здесь должна была решиться Их судьба, зависевшая от убежденности Наследника Цесаревича в правоте Своих доводов.

На третий день между ними шел решающий разговор. В гостиной никого не было. Их оставили одних решать вопрос своей жизни. Принцесса была прелестна. Не надо было говорить, понятно было без слов. Он знал теперь, что любовь их взаимна, что в этой любви – счастье грядущей жизни. Оставалось одно препятствие – перемена религии; Он это предвидел раньше, но не предполагал, что это препятствие может оказаться столь решительным и трудным. Он видел душевную борьбу Принцессы Алисы, – подлинную настоящую борьбу христианки. Он понимал, что от Него зависит теперь убедить Ее в том, что Она не совершает отступничества, что принимая Православие, Она приближается к Богу в самых светлых формах общения с Ним. И Он нашел в Своем сердце чудные слова:

«Алике, я понимаю Ваши религиозные чувства и благоговею перед ними. Но ведь мы веруем в одного Христа; другого Христа нет. Бог, сотворивший мир, дал нам душу и сердце. И мое сердце и Ваше Он наполнил любовью, чтобы мы слились душа с душой, чтобы мы стали едины и пошли одной дорогой в жизни. Без Его воли нет ничего. Пусть не тревожит Вас совесть о том, что моя вера станет Вашей верой. Когда Вы узнаете после, как прекрасна, благодатна и смиренна наша Православная религия, как величественны и великолепны наши храмы и монастыри и как торжественны и величавы наши богослужения, Вы их полюбите, Алике, и ничто не будет нас разделять»…

В этот момент перед Ним предстала великая, необъятная – от Соловецких скитов до Ново-Афонских монастырей, от северных серовато-синих вод Балтийского моря до ярко синего Тихого океана – Его державная Матушка-Россия, Святая Богоносная Православная Русь. На глазах показались слезы умиления и восторга. Принцесса слушала внимательно, смотря в Его синие глаза, на Его взволнованное лицо и в душе Ее происходило преображение. Увидев слезы, Она не удержалась Сама. Потом шепнула только два слова: «Я согласна». Слезы их смешались вместе.

Было двенадцать часов ночи, когда Николай Александрович остался один. Все в том же состоянии приподнятого восторга Цесаревич опустился на колени перед иконой и начал молиться. Кончив молиться, Николай Александрович решил написать письмо Своей Августейшей Матери, чтобы поделиться с Ней Своими переживаниями. Письмо Его дышало юношеской, простодушной восторженностью:

«Милая, дорогая, бесценная Мама. Ты не можешь себе представить, как я несказанно счастлив. Свершилось, я жених Алике»…

Он изложил последовательно ход Своих бесед, рассказал как убеждал Ее переменить религию и как Она себя чувствовала.

…«Она плакала все время и только от времени до времени произносила шепотом: «Нет, я не могу». Я, однако, продолжал настаивать и повторять свои доводы, и хотя этот разговор длился два часа, он не привел ни к чему, потому что ни она, ни я не уступали. Я передал ей Ваше письмо и после этого она уже не могла спорить. Она решила переговорить с тетей Михеи.[6]

Что касается меня, то в течение этих трех дней я все время находился в самом тревожном состоянии…

Сегодня утром нас оставили одних, и тут, с первых же слов, она согласилась. Одному Богу известно, что произошло со мной. Я плакал, как ребенок и она тоже. Но лицо ее выражало полное довольство.