Император Николай II. Тайны Российского Императорского двора

3 октября князя похоронили в родном имении Осташево. Общество и пресса отнеслись участливо к смерти князя. В нем видели начинающего талантливого поэта. Изданный князем к юбилею лицея в 1912 году выпуск четырех рукописей Пушкина, представляющих собой факсимиле гениального поэта, сохранившийся в музее лицея, останется в память о нем». (Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Мн., 2004. С. 17–19.)

У великого князя Константина Константиновича в эти годы, кроме военно-учебных заведений, появляются и дополнительные ответственные обязанности. В феврале 1911 г. он был назначен сенатором. 16 февраля 1912 г. Константин Константинович по инициативе рядовых казаков и атаманов был зачислен в Оренбургское казачье войско.

Великий князь Константин Константинович, как член Российского Императорского Дома, принимал участие в делах государственного управления, являясь председателем многочисленных комитетов и комиссий, членом Государственного Совета. 3 марта 1895 г. он был назначен членом Комитета финансов. Он также был представителем императора Николая II на многих официальных мероприятиях.

Константин Константинович как человек, склонный к нравственному анализу, часто записывал в своем дневнике критические замечания. Он не приемлет многие новые явления бурного XX века: забастовки, террор, революционные выступления, учрежденную Государственную Думу и т. п. Он в ужасе, что самодержцу в собственной стране приходится ездить под усиленной охраной.

В дневнике императора Николая II от 4 февраля 1905 г. появляется краткая запись: «Ужасное злодеяние случилось в Москве: у Никольских ворот дядя Сергей, ехавший в карете, был убит брошенною бомбою, а кучер смертельно ранен. Несчастная Элла, благослови и помоги ей, Господи!» (Дневники императора Николая II. М., 1991. С. 249.)

Константину Константиновичу не откажешь в смелости и благородстве, когда пренебрегая явной опасностью, отправился (в единственном числе от Императорской Фамилии; великий князь Павел Александрович прибыл из Франции в Москву только ко дню отпевания и захоронения) на похороны великого князя Сергея Александровича, погибшего от бомбы эсера-террориста И. П. Каляева 4 февраля 1905 г. На следующий день 5 февраля был открыт доступ к гробу Сергея Александровича. Прибыв на место, великий князь Константин Константинович в этот же день записал в дневнике: «Под сводами храма, арками отделенного от церкви, где покоятся мощи святителя Алексия, посередине стоял на небольшом возвышении открытый гроб. Видна была только грудь мундира Киевского полка с золотыми эполетами и аксельбантом; на месте головы была положена вата, задернутая прозрачным покрывалом, и получалось впечатление, что голова есть, но только прикрыта. Сложенные накрест пониже груди руки, а также ноги были закрыты серебряным парчовым покрывалом, гроб дубовый, с золочеными орлами. Подле него на коленях стояли Элла, Мария и Димитрий, все в белом…»

Личный адъютант убитого великого князя Сергея Александровича полковник В. Ф. Джунковский, впоследствии генерал и товарищ министра внутренних дел, делился воспоминаниями об этих трагических событиях:

«Было возложено много венков, гроб утопал в зелени, народ ежедневно (с 5 по 10 февраля), в известные часы, допускался поклониться праху; пропускали зараз по 100 человек. Панихиды служились все время, почти без перерыва, с утра до вечера. Великая княгиня пожелала, чтобы народу не делали какие-либо стеснения, и Кремль был открыт для свободного прохода всем; только когда съезжались на официальные панихиды, проезд частным лицам прекращался. […]

Я не покидал дворца все время до похорон, и в течение всего дня мне приносили разные предметы из одежды великого князя, а также и частицы его тела, костей… Все это складывалось мной, вещи передавались великой княгине, а частицы останков были помещены в металлический ящик и положены в гроб. Сила взрыва была так велика, что части тела и костей найдены были даже на крыше здания Судебных установлений». (Джунковский В. Ф. Воспоминания. Т. 1. М., 1997. С. 42–43.)

Константин Константинович 6 февраля 1905 г. кратко и печально констатировал в дневнике: «Здесь, в Москве, странное и тяжелое впечатление производит отсутствие ближайших родных». Здесь же имеются такие его строки: «На месте гибели бедного моего Сергея 5-й Гренадерский Киевский полк поставил железный крест с образом преподобного Сергия, преображенцы соорудили лампаду. Место огорожено деревянной решеткой. Ужасное событие представляется мне каким-то сном… В России дела идут все хуже… — просто не верится, какими быстрыми шагами мы идем навстречу неведомым, но неизбежным бедствиям. Всюду разнузданность, все сбиты с толку…»