Император Николай II. Жизнь, Любовь, Бессмертие

Имеет смысл предположить, что главе Российского государства было известно больше, чем широкой общественности, и хотя бы часть той информации, что просочилась в печать позднее, была у него на столе задолго до начала штурма самодержавия. Но даже он был в неведении относительно тайных пружин некоторых событий, послуживших детонаторами великих потрясений. На судьбоносном повороте истории, когда решалось будущее династии и всей империи, роль масонского ордена оказалась чрезвычайно важной, хотя тогда никем не примеченной. Позднее всплыли некоторые факты, подтверждающие справедливость опасений Николая II…

Организатором убийства наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда был руководитель тайного общества «Млада Босна» Владимир Гачинович. Незадолго до покушения он побывал в Швейцарии, где встретился с Троцким и Луначарским (впоследствии красным наркомом просвещения), а также Виктором Черновым, руководителем партии социалистов-революционеров. А в преддверии нападения своих подручных на престолонаследника в Сараево он поставил их в известность о том, что масонство приговорило Франца-Фердинанда к смерти.

Эрцгерцог Франц-Фердинанд и его жена убитые в Сараево

Если принять все это во внимание, можно понять, как непросто было императору Николаю II принимать решения грозовым летом 1914 года. Какие-то подозрения у него должны были существовать. Ведь известно, что бывший руководитель русской заграничной агентуры Л. А. Ратаев по заданию департамента полиции занялся в 1915–1916 годах в Швейцарии сбором сведений по масонству. Разумеется, если бы император уже летом 1914 года располагал информацией которая – и то отчасти – доступна нам[5], то Россия вряд ли втянулась бы в войну из-за сараевской провокации.

В высших правительственных сферах империи разгорелась борьба между сторонниками выступления России в союзе с Францией и Англией, к чему обязывали тайные соглашения с этими странами, и теми, кто желал нейтралитета. По странному совпадению первых (среди них главную роль играл министр иностранных дел Сазонов) энергично поддерживала та часть Государственной Думы, которая больше всего стремилась к изменению государственного строя империи. Октябристско-кадетское большинство с восторгом встретило известие об объявлении войны[6]. Мнимо-патриотический гвалт печати сбил с толку широкие массы народа, которые демонстрировали в августовские дни 1914 года поддержку Государю и армии.

Как бы то ни было, назад идти было невозможно. Кайзеровская Германия несет гораздо большую ответственность за войну, ибо все годы, предшествовавшие столкновению, вела эгоистичную политику, больно задевавшую самолюбие России. Ллойд-Джордж в уже цитированной речи предельно кратко сформулировал психологические предпосылки того размежевания между родственными империями, которое произошло в июле 1914 года: «Что создало последнюю войну? Международные несогласия, соперничество и подозрительность. Несогласия основывались на вековой племенной вражде, подбодряемой воспоминаниями о недавних обидах. Кельт и тевтон ненавидели один другого; славянин и тевтон взаимно подозревали друг друга; ненависть славянина к тевтону увеличилась благодаря той наглости, с какой Германия унижала Россию в минуту ее слабости тотчас же после японской войны, когда Россия была особо чувствительна к оскорблениям. Вы помните грубость и дерзость ее образа действий в вопросе об аннексии Боснии, а дерзость всегда испытывается нами более мучительно, нежели простая несправедливость, и дольше дает себя чувствовать. Дерзость пронзает тело народов и зажигает у них в душе пожар гнева».

Разрушенный немцами Брест-Литовск

Таким образом, объявление Германией войны России было закономерным итогом недальновидных действий кайзера в течение ряда лет. Николай II только принял вызов Вильгельма II, сам он не искал столкновения. Как вождь своей страны, как человек император сделал выбор и оставался верен союзникам до последнего дня царствования. С началом великой битвы он предпринял все для воцарения внутреннего спокойствия и мира: не было ни репрессий в отношении политических противников, ни чрезвычайного законодательства, осложнившего бы деятельность общественных организаций. А ведь под предлогом укрепления тыла царю ничего не стоило бы приостановить действие конституции и распустить Думу, закрыть неугодные газеты, выслать наиболее рьяных оппозиционеров. Но будучи благородным человеком, он полагался на благородство других: если лидеры общественности заявляют о единении с правительством во имя победы, значит надо верить им на слово, как водится между порядочными людьми.

Царь Николай II, Георг V и король Бельгии Альберт I. (1914 г.) Примечательно внешнее сходство Николая II Георга V, бывших двоюродными братьями