ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ I

Историк Н. К. Шильдер справедливо заметил, «что завещало нам честное перо Порошина, вполне достаточно, чтобы сказать: перед нашим взором в лице десяти-одиннадцатилетнего мальчика является законченный образ будущего императора с его привлекательными и дурными особенностями характера…». Но почему-то многие исследователи делают из этого правильного мнения неправильный вывод, что Павел Петрович уже в те годы обнаруживал чуть ли не признаки душевной болезни. Извлекая из записок только примеры упрямства, вспыльчивости и впечатлительности, они забывают, что все дети в той или иной степени подвержены этим чувствам. Для этого достаточно вспомнить следующее утверждение замечательного врача-психолога Лабрюйера: «Все дети высокомерны, заносчивы, раздражительны, завистливы, любопытны, корыстны, ленивы, непостоянны, застенчивы, лживы, скрытны». На этом фоне Павел выглядит идеальным ребенком!

Глава четвертая Петр III

Царь – всего-навсего человек. И если он плох от рождения, то даже власть над всем миром не сделает его лучше.

М. Монтень

Наступил 1759 год, славный год побед русского оружия над Пруссией в Семилетней войне. 12 июля генерал-аншеф П. С. Салтыков одерживает победу над генералом Веделем под Пальцигом. 1 августа в ожесточенном, кровопролитном сражении при Кунерсдорфе был наголову разбит непобедимый Фридрих II. 28 сентября следующего года русские войска вошли в Берлин, а 16 декабря П. А. Румянцев штурмом взял сильную крепость Кольберг. Казалось, что только чудо может спасти Пруссию, и это чудо произошло. Непримиримый противник прусского короля императрица Елизавета Петровна тяжело заболела: ее мучили сильные головные боли, рвота и кашель. 23 декабря она исповедалась и приобщилась, на другой день – соборовалась. Болезнь усилилась, и вечером ей стало совсем плохо.

Декабрь выдался на редкость холодным, по безмолвному, притихшему городу поползли слухи один нелепее другого. Со страхом ждали перемен.

В последние годы характер императрицы переменился: она стала раздражительной и капризной. Бесконечные обиды сменялись страхом и тоской, мучили болезни. Она часами сидела одна в огромном кабинете, никого не принимая, спасаясь сном. При дворе заговорили о шестилетнем наследнике и его матери в качестве регентши; говорили и о высылке обоих родителей. С тревогой ожидали неминуемого конца благополучного царствования, «не чая ничего другого, кроме бедствий». Эта тревога «доходила в Елизавете иногда до ужаса, но, отвыкнув думать о чем-либо серьезно, она колебалась, а фавориты не внушали ей решительности».

Правда, И. И. Шувалов за несколько недель до кончины императрицы обратился-таки к Н. И. Панину с предложением «переменить наследство». Но осторожный Панин ответил, что «сии проекты суть способы к междуусобной погибели; переменить то, что двадцать лет всеми клятвами утверждалось, без мятежа и бедственных последствий переменить не можно…». Но на всякий случай Никита Иванович намекнул Екатерине, что «если больной императрице предложить, чтобы сына с матерью оставить, а Петра выслать, может быть большая вероятность этого». «…Но к сему, благодаря Богу, – читаем в записках Екатерины, – фавориты не приступили, но, оборотя все мысли свои к собственной безопасности, стали дворцовыми домыслами и происками стараться входить в милость Петра III, в коем отчасти и преуспели».

Павел не стал императором, но известные всем намерения Елизаветы Петровны создали над головой ребенка какой-то призрак короны, который впоследствии оказался для него источником бесконечных страданий, «Павел, еще не умея того понимать, в глазах многих людей был уже почти императором, и имя его в любую минуту могло стать лозунгом для недовольных».

Ему предстояло разделить неизбежно трагическую судьбу всех малолетних претендентов на престол. Спасти его могла только воля матери, которой представился случай пожертвовать своей властью ради благополучия сына. Но она не сделала этого даже тогда, когда он достиг совершеннолетия.

Елизавета Петровна скончалась 25 декабря 1761 года в четвертом часу после полудня. Двадцать лет «не без славы, даже не без пользы» правила она Россией. «Елизавета подняла славное знамя отца своего и успокоила оскорбленное народное чувство – не ослабляя связей с Западом, давать первостепенное значение русским людям и в их руках держать судьбу государства, – писал С. М. Соловьев. Восстановление учреждений Петра, как он оставил, стремление дать силу его указам внушали уверенность и спокойствие. Правительство отличалось миролюбием, а войны, им ведшиеся, ознаменовались блестящими успехами. Народ отвык от ужасного зрелища смертной казни. Хотя смертная казнь не была запрещена (из-за боязни увеличить число преступлений) и хотя суды приговаривали к смерти, эти приговоры не приводились в исполнение.