Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского

В середине 80-х годов московские масоны стали искать возможности установить контакт с наследником. Подходящего контактера определили быстро, им стал архитектор Баженов, которого Павел знал еще с детства. Баженов нередко бывал у Панина и даже преподавал в 1765 г. наследнику архитектуру. Его имя фигурирует в «Записках» Порошина[350]. В начале 1780 г., когда Баженов строил по заказу Екатерины II дворцы в Царицыно под Москвой, он познакомился с местными масонами и вступил в орден. В это время ему приходилось по делам этого строительства часто встречаться с императрицей, вот тогда-то, вероятно, и было решено начать обработку наследника[351]. Через Баженова Новиков передал для Павла Петровича выпущенные им книги. Сохранилась записка Баженова о встречах и разговорах с наследником, из которой явствует, что Павел принял его «милостиво» и имел долгую беседу. Эту «Записку» Баженов передал Новикову, она была отредактирована и передана Н. Трубецкому. Из нее был сделан перевод на немецкий язык, а затем ее передали барону Г. Я. Шрёдеру, который в 1785 г. отвез ее в Берлин. Там «образ мыслей» Павла Петровича стал известен берлинским розенкрейцерам. Тогда же глава берлинской директории злато-розового креста И. Вельнер, который направлял всю деятельность российских масонов, дал какие-то предписания «касательно великого князя». Все это было обнаружено во время ареста группы Новикова и оказалось в руках следователей и впервые опубликовано в 1867 г. М. Н. Логиновым[352].

Примерно через год встреча повторилась, наследник снова получил в подарок от кружка московских масонов-издателей книги. Последняя встреча с Баженовым состоялась зимой 1792 г., но в это свидание наследник запретил Баженову говорить о своих друзьях, но сказал, что принимает его как художника, а не как мартиниста[353]. Павел, вероятно, знал, что мать уже предприняла ряд мер против московских масонов.

В 1784 г., еще за пять лет до французской революции, глава русских масонов И. В. Лопухин написал торжественную похвальную песнь в честь Павла, которая была опубликована в том же году в сборнике «Магазин свободнокаменщический» (т. 1, ч. 1, с. 132):

Залог любви небесной
В тебе мы, Павел, зрим:
В чете твоей прелестной
Зрак ангела мы чтим.
Украшенный венцом,
Ты будешь нам отцом!
Судьба благоволила
Петров возвысить дом
И нас всех одарила,
Даря тебя плодом.
Украшенный венцом,
Ты будешь нам отцом!
С тобой да воцарятся
Блаженство, правда, мир:
Без страха да явятся
Пред троном ниш и сир.
Украшенный венцом,
Ты будешь нам отцом!
С тобой да воцарятся
Блаженство, правда, мир!
Без страха да явятся
Пред троном нищ и сир.
Украшенный венцом,
Ты будешь нам отцом![354]

Мы считаем, что в этом произведении были высказаны лишь пожелания масонов видеть в своих рядах Павла Петровича, его вступление расценивалось бы ими как обретение высокопоставленного защитника их идей и поступков.

Вполне естественно, что стихотворение это стало известно Екатерине II. Его припев выдавал намерения писавших, пустить все это по воле волн она, конечно, не могла. Как метко заметил Е. С. Шумигорский, на масонов надвигалась гроза…

Уже на следующий год императрица отдает приказ Московскому полицмейстеру и Московскому Митрополиту произвести проверку содержания книг и журналов, издаваемых в Москве «Дружеским ученым обществом», во главе которого стоял розенкрейцер и мартинист, писатель и издатель Н. И. Новиков. Его личность до сих пор окружается современными масонами особым ореолом почтения. В 1994 г. библиотека философика герметика (Амстердама) и Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы им. М. И. Рудомино провели даже специальную конференцию[355].

Правда, тогда гроза, благодаря митрополиту Платону, покровительствовавшему «Дружескому обществу». Он дал отзыв о Новикове, как о примерном христианине, и благожелательно оценил большинство просмотренных книг. Эта проверка не принесла никакого вреда деятельности московских розенкрейцеров. Екатерина на какое-то время успокоилась. И еще несколько лет московские масоны, принадлежавшие к другим орденам, беспрепятственно продолжали свою деятельность в Москве, Петербурге и других городах Российской империи.