Император под запретом. Двадцать четыре года русской истории

За исключением очень немногих прямых, открытых и непримиримых врагов Бирона, поспешивших удалиться от двора на первых порах нового царствования, те же самые сановники, которые при Анне Иоанновне играли видную роль и постоянно окружали императрицу, остались и при новом императоре. Кроме герцога Бирона, его брата — генерала Густава Бирона и двух сыновей герцога — подполковников гвардии Петра и Карла Биронов, это были: вице-канцлер граф А. И. Остерман, его сын, капитан гвардии И. А. Остерман, фельдмаршал граф Б.-Х. Миних, его сын, обер-гофмаршал И.-Э. Миних, гофмаршал граф Левенвольде, директор Коммерц-коллегии барон Менгден, генерал-адъютант барон фон Люберас, А. И. Бестужев-Рюмин, тайный советник князь Черкасский, обер-шталмейстер князь Куракин, генерал Ушаков, гофмаршал Шепелев, генерал-поручик Салтыков и другие.

Генерал-адъютант Андрей Иванович Ушаков.

Генерал-адъютант барон Иоганн-Людвиг фон Люберас.

Несмотря на ненависть, которую некоторые из них питали в душе к Бирону, все с раболепным подобострастием высказывали свою радость по поводу назначения его регентом империи и принесли на верность ему присягу. Сенат и генералитет просили его принять титул высочества, а синод распорядился, чтобы в церквах при молебственных возглашениях упоминалось, рядом с именем императора-малютки и императорской семьи, имя Эрнста-Иоганна как правителя империи.

Но Бирон все-таки не считал положение свое прочным. Он знал, что у него много врагов и в народе, и среди знати, и в войске, и постоянно боялся заговоров и лишения власти. И вот он задумал упрочить свое положение целым рядом милостей и таких распоряжений, которые, по его мнению, должны были вызвать сочувствие к нему и привлечь враждебных ему людей на его сторону. С этой целью он в качестве регента, от имени Иоанна Антоновича, издал манифест, чтобы законы впредь соблюдались строго и суд велся правый, беспристрастный, ко всем равный; велел освободить многих преступников от наказания; распорядился, чтобы ограничена была лишняя роскошь при дворе, вызывавшая громадные расходы, и запретил носить платья дороже четырех рублей за аршин; оказал разные милости лицам, которые в царствование императрицы Анны Иоанновны попали в опалу; сделал распоряжение, чтобы часовым в зимнее время давались шубы, без которых они раньше сильно мерзли, и т. д. Цесаревне Елизавете Петровне, очень нуждавшейся в деньгах, назначил выдавать ежегодно 50 000 рублей (что к началу XX века составило бы около полумиллиона); родителям императора-младенца — 200 000 рублей в год и т. д.

Однако все эти распоряжения не приводили к желанной цели. Из доносов Бирон узнавал, что против него замышляют заговоры с разных сторон, что в гвардии существует намерение возвести в регенты принца Антона Брауншвейгского, что сам принц в кругу своих приближенных утверждает, будто императрица Анна Иоанновна вовсе не подписывала манифеста о назначении Бирона регентом, что манифест этот подложный и т. п.

Бирон не вытерпел, отправился к принцу Антону и стал упрекать его в том, что он затевает смуту.

— Я знаю, принц, вы надеетесь, что Семеновский и Кирасирский полки, в которых вы состоите подполковником, поддержат вас, но вы меня этим не запугаете!

На следующий день после этого разговора принц Антон вместе с принцессой Анной Леопольдовной поехали к Бирону. Герцог еще резче стал выговаривать принцу, что он замышляет какие-то козни, интриги.

— На мне лежит обязанность охранять порядок и спокойствие в государстве. Поэтому если с вашей стороны будут сделаны какие-либо шаги, нарушающие спокойствие, я буду вынужден выслать вас и все ваше семейство в Германию и вызвать оттуда в Россию принца голштинского. И это я сделаю! — грозно заключил Бирон.

Перепуганная принцесса бросилась на шею Бирону и обещала, что будет сама смотреть за мужем.

Но Бирон не удовольствовался обещанием. Он велел арестовать приближенных принца, в том числе его адъютанта Граматина, и допросить в Тайной канцелярии, а затем вызвал и самого принца для объяснений перед нарочно созванным собранием кабинета министров, сенаторов и генералов, причем допрос вел грозный и известный своей жестокостью генерал Ушаков. Принц со слезами сознался, что он действительно хотел произвести бунт и овладеть регентством. Тем не менее, Бирон не решился принять каких-либо крутых мер против отца императора и ограничился тем, что заставил его отказаться от всех военных чинов, о чем и было объявлено Военной коллегии особым указом за подписью «Именем Его Императорского Величества Иоганн регент и герцог». Близких к принцу людей, действовавших в его пользу, Бирон велел наказать кнутами.

5