Император самовыдвиженец

Далее до Витебска дорога была еще хуже, чем от Санкт-Петербурга до Новгорода, к тому же немного длиннее - 340 километров. Опять под колесами машин тянулась дорога. Пешеходы и возницы на крестьянских телегах, услышав рев моторов, жались к обочине и испугано крестились, глядя на невиданные темно-зеленые громадные махины с огромными колесами, рычащие и изрыгающие сизый дым. Кучера барских карет тоже пугались при нашем приближении, но не всегда спешили уступать нам дорогу. Приходилось им сигналить или орать в громкоговоритель, что бы освобождали дорогу. Пару карет, не освободивших достаточно место для проезда, даже пришлось слегка подталкивать бампером, как бы намекая, что габариты армейского КАМАЗа несколько отличаются от габаритов какой-нибудь колымаги и места для проезда ему надо несколько больше. Обедали мы на постоялом дворе в Невеле, а вечером уже были в Витебске. Я заметил, что водители за два дня успели освоиться и вели машины более уверенно. Да и я сам, ранее не водивший грузовики, за два дня уже привык к габаритам КАМАЗа. Ночевали мы опять в гостинице, вызвав для охраны машин местную полицию. Если первые два дня путешествие по патриархальной России 19 века было полно новых впечатлений, то на третий день оно стало уже более рутинным. Еще 340 километров - Витебск, Орша, Могилев и ночевка в Гомеле. А уже от Гомеля была всего пара сотен километров до Нежина через Чернигов. Финишная прямая.

Нежин к началу 19 века уже начал утрачивать свое положение административного и торгового центра, но продолжал оставаться важным городом. Это был единственный из провинциальных городов, имевших высшее учебное заведение - открытая в 1805 году Гимназии высших наук князя Безбородко, выпускником которой был великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь. Интересующее нас место было в поле на юго-западе от города. Мы разбили лагерь прямо в поле, установив палатки и огородив лагерь спиралью колючей проволоки, растянутой прямо по земле и закрепленной колышками. Уведомили местного помещика и городские власти о том, что действуем по повелению государя императора и все тут обязаны нам помогать по первой же нашей просьбе. Утром к нам на бричке приехал хозяин поместья, на чьей земле мы разместились, а сразу за ним и местный городничий с небольшой свитой.

Я допил кофе, надел аляску, взял Сайгу, открыл дверь и выпрыгнул из кузова на замерзшую до каменного состояния землю. Снаружи было холодно и мрачно. По небу ползли унылые серые осенние тучи. Пронизывающий ветер гнал первые снежинки. После теплого нутра кунга было откровенно зябко, особенно рано утром и с учетом усталости от четырех дней, проведенных за баранкой КАМАЗа. Бойцы на посту у ворот нашего лагеря держались бодрячком, чем-то напоминая защитников Москвы образца 1941 года - шапки-ушанки, ватные штаны, ватники со знаками различия в петлицах и длинные пехотные ружья с примкнутыми штыками. На фоне бричек и стоявших у ворот господ в мундирах и костюмах 19 века эта сюрреалистичная картина, чем-то напоминало слет реконструкторов из будущего.

- Здравия желаю, товарищ князь! Разрешите доложить! - Гаркнул старший караула, сделав как положено три уставных строевых шага, приложив правую руку к ушанке и вытянувшись по стойке «смирно».

- Здравия желаю, товарищ боец! Вольно! Докладывайте! - Ответив я, тоже сделав воинское приветствие и приняв более-менее строевую стойку.

- Товарищ князь, на КПП прибыли городничий здешний граф Ветров-Мухановский и помещик Бобренко.

- Это хорошо, что прибыли... Хотя я их и не вызывал... - Задумчиво произнес я, мрачно глядя на прибывших господ и думая, что надо не перепутать и как-нибудь по запарке не назвать Мухановского Мухосранским, то ведь обидится. Дворяне они такие.

В этот момент я понял, что нахожусь среди персонажей гоголевского «Ревизора», да и сюжет похож. Ведь как раз среди этих деятелей и провел свою юность Николай Васильевич. Помещик был явно недоволен, но пока возражать опасался. А городничий выглядел откровенно напуганным. Я попробовал представить, как мое появление выглядит с их стороны. Неожиданно появляются какие-то непонятные люди, на невиданных огромных безлошадных повозках, встают лагерем в паре верст от города, а затем еще и грозной бумагой с царской подписью размахивать начнут.

- Здравия желаю, товарищи дворяне! - Произнес я, подойдя ближе к нашим гостям. - Отставить! Граф Ветров-Мухановский, ты городничий или где!? Почему личный состав не построен!? Почему твои бойцы стоят, не как подобает верным слугам государя императора, а как девки на панели!?

- Йа-а-а... Йа-а-а... - Просипел побагровевший от гнева городничий, но я его перебил.

- Кто тебя так учил докладывать старшему по званию!? На гауптвахту захотел!? Или забыл, что незаменимых людей не бывает!? Возгордился, что сам Гоголь тебя в своей комедии описал!? Комедию, между прочим, сам государь император одобрил...