Император самовыдвиженец

Я чего-то не припоминал такого населенного пункта в этих краях. Но с другой стороны многие селения меняли названия, включались в состав более крупных или просто исчезали. Мызой в Прибалтике именовалось отдельно расположенное поместье, а Петербургской губернии мызами назывались хутора. Вот к такому хутору мы и направлялись. Рядом с деревней мы увидели крестьян, окучивавших мотыгами картофельное поле. Дети радостно побежали к ним. Крестьяне оторвались от работы и посмотрели на нас. Мы продолжали спокойно и неторопливо ехать по тропинке. Я решил не съезжать с нее на поле, где колеса велосипедов увязли бы в грунте. К тому же надо было соблюдать местную субординацию, а то хроноаборигены уважать не будут. Все же мы тут имеем статус «баре», а они - крестьяне. Потому они должны сами к нам подойти и поклониться.

В общем, так и произошло. Парнишка отдал одному из мужиков рубль, тот наклонился и мальчик что-то ему начал говорить на ухо, показывая рукой в нашу сторону. Мужик выпрямился, заулыбался и пошел к нам. Подойдя ближе, но все равно оставаясь на почтительном расстоянии, он снял картуз, низко поклонился и сказал:

- Здравы будьте, люди добрые! Пасижур нетужур силвупле! Ком-ком сеньер!

Вероятно, мальчик сказал ему, что мы иностранцы и при том сказочно щедрые, мужик решил нас дополнительно задобрить, разговаривая на иностранном языке. Вероятно, бывая в Петербурге, он слышал иностранную речь и запомнил отдельные слова, которые сейчас пытался использовать.

- Гут-гут! - Кивнул я, пытаясь соответствовать удобному для нас имиджу иностранцев. - Но ми есть говорить русский язык. Ми его знать и хорошо понимать. Ми есть русский, но долго жить за океаном в Америка. А теперь возвращаться в Россию. Ми есть путешествовать на двухколесный велосипеде. Ми хотеть ехать через Россия от одного конца до другой конец. Ми начать ехать от Гельсинфорс, но сокращать путь и заплутать в лесу. Ми бояться оказаться в тайга, где живут казаки унт медвед.

- Не пужайтесь, барин. - Ответил мужик. - Тута нет медведей, только лисы, да лоси. Но они не страшные.

- Ми платить твой сын деньги, ти должен показать нам дорога нахт Петерсберг. Ферштейн?

Вероятно, мужик испугался, что если он не отработает полученный от меня рубль, то я потребую деньги обратно.

- Не извольте сумлеваться, ваша светлость. - Тут же испуганно ответил мужик. - Вот те крест православный...

- Ми долго ехать, ми хотеть к вечеру достичь Сэйнт-Питерсберг! Ти сейчас не болтать, а показывать дорога!

- Как прикажете, ваше благородие! Только до Петербургу долго отседова ехать, до вечера могете не успеть. Тута верст сорок будет.

- Ти показывай нам дорога, а ми ехать по ней бистро! Ми ехать велосипед!

- Как прикажете, барин... - Ответил мужик. - Пойдем, покажу... Наперво до мызы вот по этой тропке надобно. А ужо от мызы идет дорога до Сертолова, а от Сертолова вам, барин, надобно ехать до княжьей усадьбы в Осиновой Роще. А уж через энтую усадьбу идет торный тракт до самого Петербургу.

Я кивнул мужику. Теперь главным было добраться до Сертолово, не заблудившись по дороге. Хотя и Сертолово в это время было маленькой деревенькой, и от него до Осиновой Рощи тянулся обычный проселок, не современное шоссе. Был риск заблудиться и там. Вот через Осиновую Рощу действительно шел тракт от Выборга, и там уже ориентироваться было бы легче. К тому же действительно, следовало спешить, так как уже вечерело, а ночевать в поле не очень хотелось. У нас, конечно, были с собой спальные мешки и палатка, но наш статус не позволял спать под открытым небом как простолюдинам. Потому для ночевки нам следовало найти гостиницу или еще что-то типа постоялого двора. Но Осиновая Роща в это время даже не была поселком. На моей карте, даже более позднего времени она обозначена как мыза Осиновая Роща. Владеть вроде бы ею должна княгиня Лопухина. Во всяком случае, кто-то из рода Лопухиных, я не помнил точные годы, кто из них там когда хозяйничал, но помнил, что усадьбой долго владели именно они.

Крестьянин довел нас до своего хутора, от которого шла слабо наезженная проселочная дорога. На прощание он кланялся, благодарил, желал нам всяческого здоровья, божьей помощи и звал приезжать к ним еще. Мы попрощались с ним и начался наш веломарафон. После того, как мы начали в полную силу крутить педали, наши велосипеды помчались по дороге, явно удивив крестьян не виданной для этих времен скоростью. Посмотрим, как хроноаборигены удивятся, когда Преображенский сделает большой портал и прикачу сюда на своей безлошадной самобеглой повозке с полным приводом и шестицилиндровым дизельным мотором в 242 лошадиные силы. До максимальных двух сот десяти разогнаться, конечно, почти негде и на наших дорогах 21 века, а тут, может быть, где-то можно было бы выжимать максимум километров шестьдесят в час. Но и 40-50 тут будет скоростью фантастической. Но это все пока было мечтами, а пока мы усердно крутили педали, надеясь до наступления темноты доехать до Петербурга.