Император. Шахиншах

Интервью с ниспровергателем памятников шаху, взятое репортером тегеранской газеты «Кайхан».

– В своем районе, Голам, вы прославились как разрушитель памятников, вас даже считают как бы ветераном в этом деле.

– Это правда. Сначала я сбрасывал памятники еще старому шаху, то есть отцу Мохаммеда Резы, когда тот в 41-м году покинул престол. Помню, что в городе началось всеобщее ликование при известии об отречении старого шаха. Сразу же все бросились крушить памятники. Я был тогда молодым парнем и помогал отцу, который вместе с соседями скидывал памятник, который Реза-шах установил в свою честь в нашем квартале. Могу сказать, это было мое боевое крещение.

– Вас за это подвергали репрессиям?

– В ту пору еще нет. То были годы, когда после ухода старого шаха какое-то время еще сохранялась свобода. Юный шах еще не мог силой навязать свою власть. Кто мог нас преследовать? Против монархии выступали все. Поддерживали шаха только группа офицеров и, разумеется, американцы. Потом они произвели переворот, арестовали нашего Моссадыка, перестреляли его людей и коммунистов. Шах вернулся и установил диктатуру. Это произошло в 1953 году.

– Вы помните 1953 год?

– Конечно помню, ведь это был самый важный год, тогда кончилась демократия и воцарился шахский режим. Во всяком случае, я вспоминаю, как по радио сообщили, что шах сбежал в Европу, и когда люди это услышали, то все хлынули на улицу и принялись крушить памятники. Я должен заметить, что молодой шах с самого начала возводил памятники отцу и себе, так что за эти годы их скопилось порядочно. Мой отец к тому времени уже умер, но я стал взрослым и впервые выступил в качестве самостоятельного разрушителя.

– И вы крушили все его памятники?

– Да, это была чистая работа. Когда после переворота шах возвратился, ни один памятник династии Пехлеви не уцелел. Но он снова начал устанавливать памятники отцу и себе.

– Выходит, то, что вы уничтожили, он тотчас восстановил, а то, что он восстановил, вы разрушали, и так бесконечно?

– Так оно и было на самом деле. Можно сказать, что у нас руки опускались. На месте одного, уничтоженного нами, он возводил сразу три новых, на месте трех – еще десяток. Этому не видно было конца.

– А потом, после 53-го, когда вы вновь принялись разрушать памятники?

– Мы собирались провернуть это в 63-м году, то есть во время восстания, которое вспыхнуло, когда шах арестовал Хомейни. Но шах тотчас же учинил такую резню, что мы ничего не успели разрушить и нам пришлось припрятать веревки.

– Следует ли это понимать так, что у вас для такой цели имелись специальные веревки?

– А как же! Мы прятали прочные сизалевые тросы у торговца веревками на базаре. Тут было не до шуток: если бы полиция напала на наш след, нас поставили бы к стенке. У нас же для соответствующего момента все было приготовлено заранее, все детали продуманы и отлажены. Во время последней революции, то есть в 1979 году, вся беда заключалась в том, что сокрушать памятники принялись дилетанты, и потому произошло много несчастных случаев; памятники сваливали себе на голову. Свалить памятник – не так-то просто, необходим профессиональный подход и опыт. Надо знать, из какого материала сооружен монумент, каковы его вес, высота, приварен ли он вкруговую или соединен с цоколем при помощи цемента, за что именно следует закрепить веревку, в какую сторону раскачивать фигуру и как ее потом уничтожить. Мы это обдумывали уже в тот момент, когда они возводили очередной памятник шаху. Это была самая подходящая минута для того, чтобы изучить конструкцию: полая статуя или литая, а самое главное – как она соединена с постаментом, как закреплен памятник.

– У вас на это уходила уйма времени?

– Очень много! Вы знаете, в последние годы шах возводил все больше и больше памятников своей особе. Всюду – на площадях, на улицах, на вокзалах, вдоль дорог. А кроме того, другие тоже устанавливали ему монументы. Кто жаждал получить хороший контракт и побить конкурентов, спешил первым установить ему памятник. Поэтому существовало множество халтурной продукции, и когда пришло время, мы смогли быстро с нею покончить. Но должен признаться, что в какой-то момент я усомнился: в состоянии ли мы разрушить такую массу памятников. Ведь их были сотни. И мы действительно трудились не покладая рук. У меня от веревок на руках мозоли и волдыри.

– Да, досталось, вам, Голам, интересное занятие.

– Это было не занятие, это был мой долг. Я горжусь, что сбрасывал памятники шаху. Думаю, что все, кто принимал в этом участие, тоже испытывают гордость. Дело наших рук может увидеть каждый: все постаменты пусты, а фигуры шахов разбиты или валяются где-то по дворам.