Император Сухоруков

Теперь оставалось ждать, когда же брошенное семя даст всходы. Почему мы должны отдавать свои бесценные земли, когда кое-кто вообще не пришел на совет? Кое-кто думает, что можно вообще за свою землю не бороться? Разве это справедливо?

— А ведь в роду Волосатого Человека очень много земли, — неуверенно произнес престарелый Тэйтельтуц.

— Верно! — словно бы удивился новизне этой мысли Похаки, а Цуичи согласно закивал, будто и не было лютой вражды между Каменными Жуками и Трехвостой Звездой.

Вожди забубнили согласным хором, о том, что земли Волосатых как раз так близко к храму расположены, да и участок в пять очагов — с них и не убудет…

Зерно проросло!

— Совет! — обратился я официально. — Согласны ли вы, что участок земли для храма нужно взять у рода Волосатого Человека?

Совет был согласен. А нечего считать себя выше прочих и не ходить во дворец, когда все остальные ходят!

Только я еще не закончил.

— Совет принял решение, — объявил я, даже встал для весомости. — И я его исполню, ибо чту ваше мнение (вожди оживленно заелозили). Но владыка не может просто отнять чужое. Надо вернуть.

Пауза.

— Поэтому мне придется отдать клин земли в горах роду Волосатого Человека.

Занавес!

Вожди поняли, как продешевили. Сберегли бесплодные участки, но лишились плодородной целины. Мелкая жадность привела к большим потерям. Но не себя же обвинять! Защитный механизм в голове работает надежно: «я хороший, это другие плохие». Я максимально самоустранился, в этой ситуации вожди всё вроде как сами решили. К тому же, я от этой сделки ничего не получил (так они думают). А вот кто получил — так это Кочи… Ох, не завидую я теперь ему!

— Совет окончен, — объявил я.

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».

— Шитайа! Я прошу тебя побыть гостем моего дворца!

Долговязый вождь Капибар удивленно уставился на меня, но кивнул и подошел. Я указал ему здоровой рукой на постамент рядом с моим «троном»: садись, мол.

— Принесите нам отвар! — велел я опекавшей меня страже. — Шитайа, я скучаю. Поведай мне что-нибудь интересное о своей жизни.

Не ахти какой план, но мне нужно уже было разобраться с тем, как устроено местное земледелие. Что-то я видел, что-то услышал от дворцовой челяди. Но нужен квалифицированный «язык». А Мокрая Рука, даром что вождь, был парнем «от сохи». Вырос в поле, работу эту знал прекрасно. Может потому и был род Большой Капибары таким многолюдным и сытым. Только вот прямо спросить вождя было нельзя: я вроде как должен разбираться, да и тема… не «императорская». Вот и начал я заходить издалека. Надеясь, что «вшивый» непременно заведет разговор про «баню».

Увы! Шитайа долго чесал затылок, не зная, чем же меня порадовать, пока…

— А вот в молодости ходили мы на лодках на Великую! — озарило вождя. — И далеча, вверх по реке. Дошли до самых мест, где великий народ живет — матлацинка.

Я на «ма» даже вздрогнул. Но нет — не майя.

— Большой, многолюдный народ, — мечтательно говорил Мокрое Весло. — Живут они по берегам большой реки. Гор там мало, всё больше поля и леса. Богатые земли! Пристали мы к городу — а тот город… Ты уж прости, владыка, но был он заметно поболее Крыла.

Я хмыкнул. Не знаю, оскорбился бы прежний Сухая Рука на это заявление, но уж мне-то было и так ясно-понятно, в какой убогой деревне мы живем.

— Мы плыли далее и вскоре оказались в другом городе, который был больше первого в несколько раз! А таких больших городов у матлацинка два!

У Шитайа уже горели глаза, он выдавал мне эти факты, как невероятное чудо — оставалось только изображать, что я не могу поверить в города размером в 10–20 тысяч человек. На самом деле, сведения были интересные, но мне-то другое нужно!

— … Мы плыли вдоль такого города, а он всё тянулся и тянулся, — продолжал вождь. — Дома утопали в полях, которые зеленели круглый год — очень было красиво.

Стоп! Хватаемся за соломинку и тащим разговор в нужное русло!

— Круглый год? Даже после того, как они собирают урожай?

— Дак они новый маис садят, — улыбнулся Мокрое Весло наивной неосведомленности Недоноска. — Там, в нижних землях по два урожая в год снимают. Вот и зеленеют поля круглый год.

— А почему? Почему они могут сажать второй раз, а мы нет?

— Потому что они могут, — Шитайа нахмурился от моей откровенной глупости.

Вода мокрая, потому что мокрая — я спросил слишком очевидную вещь. Ну, уж нет, Мокрое Весло, давай, напрягай извилины! Смотри на мир детерминистски!

— Ну… У них же тепло. У них реки, воды много.

— А у нас холодно? Поэтому?

— Да… Да нет! То есть, у нас сухая пора холоднее, но маис точно такое выдержит. Опять же, огородикивозле домов мы засеваем на второй раз. Как раз скоро сев начнется.

— Тогда в чем дело?

— Так сухая же пора! Дождей почти нет, не вызреет урожай. Маленький огородик поливать можно, а большое поле как?

— А они как?

Шитайа аж взопрел. Похоже, он знал лишь твердые истины, а вот причинно-следственными связями не интересовался.

— Нну… У них реки большие. Они каналы роют.

— А мы чего не роем?