Император Сухоруков

— Пошлет человека из рода Желтой Рыбы, — я старательно дул губы. — Ровно это какое-то мелкое семейное дело, а не вопрос владычного Дома.

— Да-да, — рассеянно соглашался со мной Толстяк, думая о чем-то своем.

Рыбка не клевала, хоть тресни!

— Выберет какого-нибудь своего дружка, будет тот в Излучном свои делишки проворачивать…

— Какие делишки? — легкая тень интереса промелькнула в голосе казначея.

А я в душе не чаял, какие делишки: молол уже всё подряд!

— Ну… Излучное же на Великой стоит… Там торговцы проплывают мимо, можно разное купить… по цене выгодной…

Я смотрел на разгорающиеся угольки карих глаз Толстяка и понимал, что иду в верном направлении. Мохечеката хотел торговать, он умел торговать, и жизнь в нашем сероводском аппендиксе претила ему!

«Погоди-ка! — озарило меня. — Он ведь наверняка нагрелся на собранной кукурузе. Всяко, немалая часть податей к его рукам прилипла. У него ямы, поди, ломятся от запасов — а продать некому!».

— А ведь человек мог и с пользой поехать! — загундел я с удвоенным усилием. — Он может проезжих купцов в Крыло зазывать.

— Владыко! Совершенно недопустимо, чтобы посланник поехал не от владычного Дома! Следует послать нашего родича, человека из дворца, надежного и понимающего в высокородном общении!

Перезрелая груша упала к моим ногам. И я настолько обнаглел, что решил по этому поводу еще и обобрать моего нечистого на руку казначея.

— Да как тут послать сородича? — плаксиво вздохнул Недоносок. — Куакали с ним большие подарки для Иттануаки дает.

Не будем уточнять, что подарки предполагалось взять из «императорских» закромов.

— Я дам больше, — с придыханием потянулся ко мне Толстяк.

Продано!

Дальше мы немного поторговались на тему: сколько и чего даст Толстяк — и разошлись. А на следующий день в тронном зале разразилась маленькая буря. Мохечеката заламывал руки и негодовал о том, что репутации владыки чуть не был нанесен непоправимый удар. Он требовал достойного посольства в Излучное, освященного самим Змеем, с достойными дарами. Куакали огрызался, но как-то неконкретно. Что-то вроде «меня в этом доме, кажется, обидеть хотят».

Глыба сидел в углу, и ему было совершенно наплевать на происходящее. Медработник косился на меня, как бы спрашивая: чью сторону принять? Ннака, знавший поболее других, наслаждался сценой и время от времени бросал взгляд в мою сторону: нет, это, правда, ты устроил? Я же сидел, что твой сфинкс, подавляя любые эмоции. Я всего лишь глупый Недоносок и не хочу ничего решать.

Спор ожидаемо выиграл Толстяк, как более заинтересованный. Куакали, в принципе, было всё равно, кто сообщит Носачу грустную новость. Главное, пролонгировать договоренность. Поэтому, когда Мохечеката объявил о своем щедром даре для посланника, махнул рукой. Вот тут единственный раз рот мой раскрылся, и сфинкс «неуверенно» произнес:

— Наверное, неправильно, если дары будут исходить не от владыки, а от другого человека. Дядюшка, возможно, следует сначала передать их в казну? А потом уже отправить в Излучное с гонцом Дома.

Мохечеката легко согласился. Стоит ли говорить, что эта идея мне пришла в голову еще вечером? Стоит ли добавлять, что из барахла Толстяка в Излучное отправилось далеко не всё? Всякие там тряпки, перья, шкурки, камушки и прочие селебрити-аксессуары я с легким сердцем засунул в дарительные мешки, а вот пару топоров, нефритовые ножи и пряности нагло присовокупил в доходную часть бюджета моей «империи». Перетопчется Носач — ему и так немало достанется!

На следующее утро я сам выехал провожать посольство. Две большие лодки бойко шли вниз по Серой Воде уламывать имачату Излучного подождать еще месяцок. Я смотрел им вслед с чувством глубокого удовлетворения и покоя. Меня устраивал любой из исходов этого предприятия. Если Носач психанет и разорвет помолвку — вообще здорово! Если нет: что ж, я всё равно получу свой месяц и проведу его с максимальной пользой.

А еще мне было очень приятно смотреть на Мохечекату, излучавшего удовольствие. Как же! Воспользовался болтливостью Недоноска, переиграл Хозяина, всех обошел! Послал своих людей в Излучное: и с Носачом отношения укрепит и с проезжими торговцами связи наладит. Разбогатеет! Он радовался чистой радостью, что наколол всех, что от его хитрости может быть хуже и владыке (мне то есть) и всей Четландии. А я радовался, что, сам того не зная, Мохечеката наоборот сделал доброе дело. Оттеснил Куакали от посольских дел, собирается привлечь торговцев с Великой реки к Крылу.

А мне этого ничего не стоило! Даже слегка заработал.

— Володыко! — мой оцколи несся к реке широченными шагами и вопил мне издали. — Там Кочи на площади… Обезумел!

Глава 22 Если ты силен, притворись, что слаб