Император Владимир

Восстанавливая историческую справедливость, Владимир Александрович вызвал в Кремль Александра Алексеевича Соколова, поручив ему создать станок для пулемёта «максим». Причём сделать этот станок лучше того образца, который несколько лет назад «изобрёл» сам царь. Думаю, не стоит уточнять, что штабс-капитан Соколов приложил все усилия, чтобы не ударить лицом в грязь перед государём всея Руси.

Владимир Георгиевич Фёдоров также удостоился чести угодить на личную императорскую аудиенцию. Разговор проходил за закрытыми дверьми, можно сказать в дружеской и неформальной обстановке, и его содержание так и осталось тайной. Создатель первой русской самозарядной винтовки покинул Кремль с весьма озадаченным выражением лица, унося под мышкой тубус со стопкой эскизов.

Поздней осенью 1902 года прошли испытания пробной партии стальных касок, изготовленных на Пермском артиллерийском заводе по эскизным рисункам царя. Первый блин, как говорится, вышел комом. Стрельба из винтовки Мосина показала, что на дистанции прямого выстрела шлемы пробиваются пулями образца 1891 года со сферическим наконечником. Осколки крупнокалиберных снарядов также с лёгкостью продырявили несколько экземпляров данного образца каски.

Эта неудача лишь раззадорила горного инженера Сергея Алексеевича Строльмана, загоревшегося идеей создать сплав, каска из которого защитит голову солдат от осколков и пуль.

К сожалению, Строльман не знал, что группа оружейников под руководством генерал-майора Сергея Ивановича Мосина получила задание создать остроконечную пулю нового образца, более лёгкую, обладавшую лучшими баллистическими характеристиками. Поэтому представленный спустя пять месяцев второй образец стального шлема Строльмана уже не удовлетворял заказчика. Каску всё же запустили в производство, заказали Пермскому артиллерийскому заводу опытную партию шлемов, а Сергей Александрович получил задание разработать новый сплав стали.

Основательно перетряхнув после отставки Сергея Михайловича прежний состав ГАУ, император назначил в данное ведомство нового руководителя. Им стал недавно произведённый в генерал-майоры Роберт Августович Дурляхер – настоящий профессионал и признанный авторитет артиллерийского дела.

Оправдывая высочайшее доверие государя, Роберт Августович оперативно загрузил работой всех своих подчинённых. Первым заданием, спущенным с самого верха, стали проектирование 76-миллиметровой батальонной гаубицы и 122-миллиметровой полковой мортиры. Эскизы набросал сам государь лично, имевший определённое представление о грабинской Ф-23 и 122-миллиметровых мортирах М-5 и «Лом». Ощутив веяние времени, честолюбивые офицеры ГАУ трудились в поте лица, рассчитывая сделать себе карьеры на переоснащении артиллерийского парка русской армии.

Задачей второй очереди была объявлена разработка лёгкой 107-миллиметрой гаубицы, по возможности с максимальной унификацией с запущенной в производство трёхдюймовкой Путиловского завода. Оговорённые весогабаритные характеристики должны были позволить перевозить данный дуплекс Её Величеством Шестёркой Лошадей.

Одновременно с разработкой вышеуказанных отечественных артсистем ГАУ объявило и провело открытый конкурс на лучшие проекты 122-миллиметровой дивизионной и 152-миллиметровой корпусной гаубиц, а также 122-миллиметровой корпусной пушки. Предложение поучаствовать в этом конкурсе разослали заводам Круппа, Эрхарда, Армстронга, Виккерса, Обуховскому, Пермскому, фирмам «Бофоре», «Шкода» и «Сен-Шамон».

Во время полевых испытаний лучшие результаты показали крупповские образцы. Их доработали, и в данный момент шло согласование всех деталей контракта. Специально под производство новых гаубиц и пушек банкир Второв вложил большие средства в модернизацию Путиловского завода, а казна крупно потратилась на обновление станочного парка и расширение инфраструктуры Пермского завода.

Далее в планах Военного министерства числилось проектирование новых осадных мортир и тяжёлых гаубиц калибром от восьми до одиннадцати дюймов включительно, дальнобойных корпусных пушек калибром в шесть-восемь дюймов. Но это в планах.

А пока Владимир Александрович велел модернизировать те артсистемы, с которыми русской армии в самом ближайшем будущем предстояло отражать нападение самураев. Так, в частности, ГАУ занялось лафетами и снарядами для осадных и крепостных 152-миллиметровых пушек весом в сто двадцать и сто девяносто пудов, переведённых в разряд тяжёлых полевых гаубиц, а также 203-миллиметровых лёгких мортир и пушек. Планировавшаяся к производству осадная и крепостная шестидюймовая пушка весом в двести пудов, созданная на Обуховском заводе, так и осталась опытным образцом.

Что же касается полевой артиллерии русской армии – четырёх- и девятифунтовых пушек, шестидюймовых полевых мортир, трёхфунтовых горных пушек, – то здесь император решил поберечь казённые средства. Введение в 1895 году новых лафетов теоретически увеличило скорострельность, фактически же из-за расстройства наводки скорость стрельбы орудий ограничивалась двумя-тремя выстрелами в минуту.