Императорская Академия

Нет, подруга, вот это я у тебя изыму. Будем считать, что потеряла, пока шаталась невесть где среди ночи. Может, конечно, это просто безделица. А может, и нет — разберёмся.

Спрятав «пудреницу» в карман, я тихонько выбрался из шкафа. На цыпочках (ботинки оставил у себя, наверху) подошёл к кровати. В окно заглянула луна, и я поневоле залюбовался спящей Кристиной. Во сне её лицо не выражало ни злости, ни надменности. К тому же она уже успела сбросить одеяло, так что и помимо лица было, на что посмотреть.

Н-да… Хорошо, что скоро конец недели. Надо будет в обязательном порядке навестить Клавдию. Я, чёрт подери, соскучился!

А теперь — время для самого сложного. Сквозь потолок я пройти не сумею, значит, остаётся та самая стена. Возле которой, к слову, стоит кровать… Но тут уж деваться некуда. Я чиркнул спичкой, перегнулся через Кристину и, положив руку на стену, быстро прочитал заклинание. Кристина во сне заворчала, видимо, учуяв запах горящей спички.

Рука провалилась сквозь стену. Я был к этому готов и прыгнул точно в это мгновение. Миг — и покатился по лестничной площадке.

Выдохнул, глядя в потолок. Уф-ф. Осталась ерунда — вернуться к себе на этаж. Теперь максимум, чем я рискую — получить устный нагоняй за то, что вышел из комнаты в неурочное время.

А вышел, кстати, удачно. Много интересного узнал. Например, какого цвета нижнее бельё предпочитают чёрные магессы. Ну, то есть, одна конкретная магесса…

* * *

«Пудреницу» я спрятал во внутреннем кармане кителя, более надёжного тайника придумать не смог. Пусть постоянно будет при мне. Встречусь с дедом — отдам ему, надеюсь, разберётся, что за чертовщина такая. А у меня пока хватало других дел. Расписание занятий в Академии было составлено так, чтобы у курсантов, боже упаси, не оставалось ни одной свободной минуты.

Поднимали нас в семь утра, после обязательной зарядки и завтрака начинались «классы». Потом — двухчасовой обеденный перерыв и прогулка, после перерыва — снова классы. После классов — опять обязательная прогулка, выполнение домашних заданий и так называемое вечернее занятие — спортивное или танцы. В десять часов — отбой.

Я напрасно опасался кровавых столкновений между белыми и чёрными магами. Академическое начальство не зря ело свой хлеб. Времени и сил на неуставные выяснения отношений у нас попросту не оставалось.

В обеденный перерыв, перед прогулкой, я забежал в жилой корпус, чтобы накинуть шинель — дни становились всё холоднее.

— Господин Барятинский! — окликнул меня наставник.

Я обернулся. Увидел, что в руке он держит конверт.

— Корреспонденция на ваше имя, — важно пояснил наставник. — Извольте расписаться в получении, — и протянул мне толстый журнал в клеенчатой обложке.

Я расписался.

Протянутый конверт взял недоуменно — понятия не имел, кому может прийти в голову писать мне письма. С дедом мы встречались, как условились. В эти же дни, бывая дома, я навещал и Клавдию. А больше мне, вроде, не с кем переписываться…

Я осмотрел конверт. Розовый, из уголка игриво подмигивает толстощёкий купидон. Надписан разборчивым, но каким-то неуверенным почерком — так, будто автору письма нечасто доводится держать в руках письменные принадлежности.

Въ Импѣраторскую акадѣмiю

Его сiятѣльству князю Константину Алѣксандровичу Барятинскому

В собствѣнные руки.

Обратный адрес указан не был.

Что за чёрт? Я надорвал конверт. Оттуда выпал листок такой же розовой бумаги. И, прочитав первые строки, я поспешил в свою комнату — подальше от любопытных глаз наставника.

Глава 27 Мёртвый завод

Добраго дня, Ваше сiятѣльство, любѣзный Константинъ Алѣксандрович!

Искрѣннѣ надѣюсь, что Вы находитѣсь въ добромъ здравiи.

Нѣ имѣю иной возможности связаться съ Вами, но имѣю мнагое Вамъ сообщить. По тому дѣлу, об которомъ Вы мнѣ давали указанiя.

Буду ждать васъ въ полночь у оградъ Акадѣмiи, съ той сторонъ, что глядитъ на Знамѣнскую цѣрковь.

Видомъ письма не смущайтѣсь. Сiя есть защитныя мѣра, дабъ ваши уважаемые надзиратѣли думали, что письмо от барышнi, по амурнымъ дѣлам.

Искрѣннѣ Ваш

ФѢдот Комаровъ

Листок пах сладкими, тяжёлыми духами.

— Ну, Федот… Конспиратор хренов, — опуская руку с письмом на колени, пробормотал я.

Хотя, справедливости ради — Федот всё сделал правильно. Предусмотрительно принял меры к тому, чтобы меня не подставить.