Императорская Россия

При этом продолжались попытки различных политических сил склонить царя к уступкам либеральной оппозиции. Но на этом пути стояли императрица Александра Федоровна и так почитаемый в царской семье Распутин. Тогда против временщика составили заговор. Распутина заманили в петербургский дворец Феликса Юсупова, и там заговорщики вначале дали временщику яд, но он не подействовал, потом они несколько раз стреляли в Распутина, затем бросили тело в прорубь на Неве… Тем не менее вскрытие извлеченного из-подо льда тела показало: Распутин погиб от недостатка воздуха, то есть причиной смерти стало то, что он… утонул.

Впоследствии труп похороненного в Царском Селе Распутина был выкопан и публично сожжен.

«Великокняжеская оппозиция»

К 1915—1916 годам относится усиление так называемой «великокняжеской оппозиции». Еще в 1886 году Александр III пересмотрел «Учреждение об императорской фамилии» 1797 года. Дело в том, что императорская фамилия за истекшие сто лет увеличилась в несколько раз. У Николая II было 29 родственников – великих князей (брат его деда Александра II, четверо дядей, десять двоюродных дядей, брат, четверо двоюродных братьев и девять троюродных братьев. Большинство из них имело жен и много детей, что вело к огромным расходам. С 1886 года великими князьями считались только внуки императора. В семье Романовых было немало умных, образованных, влиятельных людей. Среди них встречались либералы, но больше всего было консерваторов. Мнение последних было весомо для Николая II, который, как человек слабый и порой нерешительный, был подвержен влиянию своих родственников. Особенно он считался со своими дядьями – великими князьями Алексеем, Николаем, Сергеем и Владимиром. Как писал – не без сарказма – великий князь Александр Михайлович, император

…провел первые десять лет своего царствования, сидя за громадным письменным столом в своем кабинете и слушая с чувством, скорее приближающимся к ужасу, советы и указания своих дядей… Особенно любили стучать кулаком по его столу дядя Алексей, 250-фунтовый генерал-адмирал, и дядя Николай, рост которого составлял шесть футов и пять дюймов… Они всегда чего-то требовали. Николай Николаевич воображал себя великим полководцем. Алексей Александрович повелевал морями. Сергей Александрович хотел превратить Московское генерал-губернаторство в собственную вотчину. Владимир Александрович стоял на страже искусств. Все они имели, каждый, своих любимцев среди генералов и адмиралов, которых надо было производить и повышать вне очереди, своих балерин, которые желали устроить «русский сезон» в Париже, своих удивительных миссионеров, жаждущих спасти душу императора, своих чудодейственных медиков, просящих аудиенции, своих ясновидящих старцев, посланных свыше… и т. д. К шести вечера молодой император был без сил, подавленный и оглушенный. Он с тоской смотрел на портрет своего отца, жалея, что не умеет говорить языком этого грозного первого хозяина России.