Императорская Россия

Легенды и слухи

Были ли у Анны и Бирона дети?

Знакомясь с документами, читая «Санкт-Петербургские ведомости», нельзя не заметить, что в государственном протоколе двум сыновьям Бирона отведено было особое и весьма почетное место, на которое не могли претендовать дети любого заморского герцога. Дети Бирона совершенно свободно чувствовали себя при дворе, проказничая, шаля без меры, тем самым приводя в трепет придворных. Все обращали особое внимание на родившегося в Митаве в 1728 году младшего сына, Карла Эрнста. Он пользовался особой симпатией государыни. Примечательно, что после подписания кондиций Анна поехала в Москву налегке, но взяла с собой… ребенка – Карла Эрнста, которому исполнился год и три месяца. Анна, ехавшая навстречу неизвестности, взяла с собой крошечного ребенка как самое близкое ей, родное существо. Не менее примечателен и тот факт, что младший сын Бирона с младенчества и до 10 лет постоянно спал в кроватке, которую ставили ему в императорской опочивальне. Скорее всего, этот мальчик и был сыном Анны от Бирона. что же касается взаимоотношений императрицы с женой Бирона (а Бирон был женат с 1727 года на знатной некрасивой немецкой дворянке), то можно с уверенностью утверждать, что фаворит, его жена и императрица Анна составляли как бы единую семью. И удивительного в этом нет. История знает много таких любовных треугольников, шокировавших чинное общество, хотя внутри такой житейской геометрической фигуры давным-давно все было решено и совершенно ясно для каждой стороны. Впоследствии на допросах в 1741 году Бирон показал, что так желала сама императрица и что «хотя от Ея императорского величества как иногда он, или его фамилия (т. е. жена и дети. – Е. А.) и отлучались, тогда, как всем известно, изволила в тот час жаловаться, что он и фамилия его ее покидают и якобы-де она им прискучила». В этом эпизоде сказанному Бироном можно верить. Ведь любя фаворита, не обязательно терпеть его жену и чужих детей. Для Анны семья Бирона была ее семьей. А Карл Эрнст вырос настоящим шалопаем, кутилой и нечистым на руку человеком. Будучи во Франции уже во времена Екатерины II, он был посажен в Бастилию за подделку векселей и стал одним из тех узников, которых освободил революционный народ во время знаменитого штурма «оплота тирании», Бастилии, 14 июля 1789 года.

Привязанностью к Бирону и недоверием к шляхетству, гвардии, Москве продиктованы многие поступки Анны. Для собственной защиты она образовала новый гвардейский полк – Измайловский, который – в противовес Преображенскому и Семеновскому полкам – набирался не из дворян, а из однодворцев Юга и иностранцев. Недоверием к прежним вельможам объясняется создание в 1731 году (вместо распущенного Верховного тайного совета) Кабинета министров, а также переезд в 1732 году в Санкт-Петербург – подальше от «мятежной» Москвы. Наконец, самое важное: не доверяя политикам предыдущего царствования, Анна выдвинула на первый план некоторых иностранцев во главе с Бироном. По его имени правление Анны стали называть «бироновщиной».

Императрица искала опору своей власти среди тех, кто не разделял намерений верховников и шляхетства в 1730 году. Многие иностранцы, служившие в России задолго до царствования Анны, не ввязывались в эти события, и поэтому им-то Анна и доверяла. Речь идет о фельдмаршале Б. Х. Минихе, вице-канцлере А. И. Остермане, братьях Левенвольде. Но все же самым близким ей человеком оставался Бирон.