Императорские фиалки

— Разрешите… разрешите, пан шеф, представить вам мою сестру.

Почему это так огорчило Борна? Да потому, что, согласно правилам хорошего тона, мужчина должен быть представлен даме, а не наоборот.

Превосходная книга «Der gute Ton in alien Lebenslagen»[22], которую Борн во времена своей бедной, но честолюбивой молодости усердно и с большой для себя пользой изучал, а позднее, став самостоятельным, поручил перевести на чешский язык и сам издал, желая поднять уровень чешской светской жизни, — эта книга в обширной главе о правилах знакомства предусматривает лишь три строго установленных отступления от приведенного правила: молодую даму можно представить только лицам княжеского рода, высшему духовенству и заслуженным старцам; Борн не был ни князем, ни высшим духовным лицом, ни заслуженным старцем. Бетуше Ваховой, девушке из почтенной чиновничьей семьи, следовало бы это знать, и Борна огорчило ее невежество. Однако сестре ее («Как мне в голову не пришло, что она ее сестра?» — подумал Борн) это правило было, по-видимому, известно, так как она кинула на Бетушу быстрый укоризненный взгляд, не спеша протянула Борну руку, как будто формула Бетуши при представлении en regie[23] и произнесла приветливо:

— Вахова. Рада с вами познакомиться, пан Борн.

При этом она спокойно и с интересом оглядела своими золотистыми глазами его элегантную фигуру с головы до носков блестящих лакированных туфель, чем вновь напомнила Борну пани Валентину. Он невольно выпятил грудь и втянул живот; самоуверенная красавица, видимо, заметила это, слегка усмехнулась, отчего ее лицо, не такое бледное, как показалось ему в зеркале, а с нежным румянцем, похорошело еще больше. «Неслыханно, невиданно! Назвалась Вахова, значит, она и правда не замужем», — думал Борн, пока Гана говорила о своем намерении купить швейную машину, о том, как пан Стыбал учит ее и что покупку такой дорогой вещи нужно как следует взвесить. «Почему она не вышла замуж? Возможно, она не так хороша, как кажется на первый взгляд, пока сидит. У нее, видно, есть какой-нибудь изъян, он обнаружится потом, может быть, она хромает или у нее протез, не исключено, что в детстве она неудачно упала, ее переехала телега, вывозившая мусор, — одним словом, она калека, и поэтому замуж ее никто не взял. А может, характер у нее плохой, скажем, истерична, сварлива, вспыльчива, глупа, невменяема? Но это не препятствовало бы замужеству, эти качества обычно проявляются после свадьбы. Значит, у нее явный физический изъян». Мысль о протезе была так навязчива, так запала в голову Борна, что ему пришлось собраться с силами и призвать на помощь всю свою галантность, чтобы продолжить разговор, когда красотка замолчала:

— Ваше решение, барышня, весьма радостно. Швейная машина — эпохальное изобретение, и его заслуженному распространению препятствует только консерватизм наших дам.

Сознание, что его красивый баритон прекрасно резонирует в почти пустом помещении, придало Борну уверенности, и речь его текла гладко, без сучка и задоринки:

— Весьма похвально, что вы, барышня, так же как и ваша сестра, идете в ногу с веком; ее решение посвятить себя бухгалтерскому делу привлекло заслуженное внимание. Святая правда заключена в изречении Исидора Танна, утверждавшего, что «способности женщины к труду — зарытый клад».

— Да? Ну и что ж, довольны вы моей сестрой? — спросила Гана.

Этого вопроса Борн только и ждал. «Погоди, сейчас я тебя проучу, — подумал он. — Теперь мой черед прочитать тебе нотацию!»

— Весьма и весьма доволен, — ответил он и со сдержанно приветливой улыбкой доброго шефа, благодетеля своих подчиненных, обернулся к Бетуше: — Как вам известно, я принял вас с испытательным сроком, барышня Вахова, но ваши деловые качества столь бесспорны, что с начала следующего месяца вы зачисляетесь в штат на полное жалованье.

— Ах, пан шеф! — выдохнула Бетуша.

«Разумеется, — ах, пан шеф!» — подумал Борн, надеясь, что сестры обменяются смущенными взглядами: как мы были несправедливы к нему! Как он добр, благороден, а мы его так оклеветали! Но ничего подобного не случилось. Возможно, Бетуша и собиралась обменяться таким взглядом с Ганой, но та и не подумала.

— Разве Бетуша не получала полного жалованья? — спросила Гана, не спуская с Борна золотистых глаз.

Притворяясь слегка удивленным, Борн чуть поднял свои красивые темные брови.

— Конечно, нет. Служащие, принятые на испытательный срок, получают у меня только две трети полного жалованья.

— Это разумно, — одобрила Гана. — А вдруг этот служащий не выдержит испытания и уйдет, получив полный месячный оклад? Ваша осторожность превыше всяких похвал!

Сжалившись над покрасневшим Борном — за сегодняшний обход это случилось с рачительным хозяином уже дважды, — Гана отвела от него взгляд и посмотрела на пана Стыбала, серая фигурка которого сливалась с серым фоном пустого помещения — таковы мимикрия и самоуничижение услужливых, незаметных людей, — и сказала:

— Так в чем же дело с этим винтиком или как вы его называете, пан Стыбал?