Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906–1914 гг.

Программа была довольно сложной как в смысле соблюдения времени, так и на случай свежей погоды. Но мы надеялись, что погода будет хорошей, так как стояло начало июля. Сложным было разместить гостей по шлюпкам, считаясь с симпатиями и антипатиями дам, но каждый должен был знать свое место, иначе могли произойти беспорядок и задержка.

К воскресенью списки гостей были составлены, и каждый гость имел свое место на шлюпках. Мы с волнением ждали, чем порадует нас погода. Барометр стоял хорошо. Действительно, нам страшно повезло, погода задалась чудная – солнечная, совершенно безветренная. Мы ликовали.

Гости согласно полученным наставлениям собрались точно к назначенному часу и были рассажены по шлюпкам. На руле сидели офицеры. Матросов решили не брать, и в каждой шлюпке было только по одному дневальному, чтобы охранять их, когда мы выйдем на берег. Два катера имели на буксире по вельботу и двум шестеркам. Распорядители были на паровых катерах, чтобы руководить каждой колонной. С большой осторожностью вышли из гавани, а дальше уже было безопасно дать большой ход.

Получилось очень красиво – две линии белых шлюпок под тентами, с нарядными дамами и офицерами. На эту часть празднества начальство не пригласили, чтобы оно не стесняло веселье молодежи. Но все же известную чинность надо было соблюдать, особенно пока шли по рейду.

Подойдя к устью речки, отдали буксиры и вступили под весла. Гребцов (офицеров) сразу же обуял спортивный дух, и шлюпки старались перегонять одна другую. Тут уже картина переменилась, чинность исчезла – началось перекликание; кой-кого обрызгивали водой, в наказание за желание перегнать; кой-кто запел.

Поднявшись довольно высоко по течению, выбрали место и решили устроить привал. Живо повыскакивали на берег, вытащили кадушки с мороженым и другие припасы и расположились на траве. Каждый старался придумать что-нибудь особенно смешное и веселое. В общем, дурачились, как дети. Когда устали, то один из офицеров, большой искусник по части анекдотов, забавлял публику, расположившуюся на траве.

В 5 ч, как ни было жалко, но пришлось собираться в обратный путь. Нехотя сели в шлюпки, и гребля была уже далеко не такой оживленной, никому торопиться не хотелось. Кто-то из дам запел, так под пение и вышли в море. Там нас ждали паровые катера, чтобы взять на буксир.

Приятно сидеть в шлюпке, когда она идет на буксире – ее движение такое плавное, форштевень вылезает из воды, и разрезаемая ходом вода так приятно журчит за бортом. Гребцы сидят «под банками», чтобы придать остойчивость шлюпке, и только рулевой высится на ней, внимательно следя за буксиром и поворотами, чтобы не зачерпнуть бортом.

«Александр» вырисовывался все больше и больше. Вот стали видны на палубе отдельные предметы, и мы стали подходить к борту; отдали буксиры и под веслами подошли к правому трапу, чтобы высадить дам.

Таким образом, первая часть празднества, самая трудная, сошла прекрасно, и устроители были страшно довольны.

Пока мы развлекались на берегу, старший офицер и другие офицеры не дремали. По их указаниям помещение кают-компании было украшено, столы накрыты, на юте был поставлен тент, устроено яркое освещение и импровизированные диваны.

Как ни велики были два стола, но гости с трудом разместились, так как теперь уже было и начальство, включая и самого начальника отряда с женой. Меню оказалось вполне удачно выполненным (об этом постарался наш эконом-батюшка). Гости весело болтали под звуки оркестра, который играл у светового люка, на верхней палубе. Оживленно обсуждался наш пикник на Бригитовке, и адмирал жалел, что его не взяли.

Музыка создавала несколько торжественную обстановку и отчасти заглушала разговоры, но для тех, кто хотел со своими дамами вести более интимный разговор, это было большим плюсом.

После обеда с удовольствием выбрались из довольно душной кают-компании наверх. Стало темно, и были зажжены люстры и цепи лампочек. Получилось очень хорошее бальное зало. Правда, немного своеобразное по своей меблировке – стояли орудия, торчали кнехты и блестели медные части световых люков и вентиляторов. Но это создавало известный шарм, и, несомненно, дамы любили танцевать в такой обстановке. Сегодня здесь они танцуют, а завтра эти орудия будут громыхать.

Музыка заиграла танцы. Закружились пары. Старший офицер все хлопотал. Он наблюдал, чтобы не было не танцующих дам. Интересны они или нет, все должны были одинаково много танцевать. Молодых офицеров он заставлял танцевать. Они обязаны были быть радушными хозяевами.

Нетанцующие постарше расположились в кают-компании у крюшона или пили кофе с ликером. Веселились за рюмкой доброго вина.

Зоркий глаз Моласа вдруг заметил, что одна пара устроилась на палубе, на кнехте, но за тентом, так что видны были только их ноги. Он все ходил вокруг и ворчал, что это неприлично. Наконец не выдержал, подошел ко мне и сказал, чтобы я постарался их любезно оттуда выудить. Ничего не поделаешь, пришлось нарушить их тет-а-тет и под предлогом, что стало холодно, пригласить даму перейти на другое место.