Императорский Китай в начале XV века

Регулирование экономической жизни страны и стимулирование производства, основу которого составляло сельское хозяйство, по конфуцианской и легистской традиции издревле считалось одной из основных функций государственной власти[42]. На последнюю теоретически возлагалась ответственность за экономическое благосостояние страны. «Забота о народе» выступала одним из определяющих моментов упомянутого регулирования. Этот факт отмечался исследователями: «Традиционное китайское государство в лице его правящих верхов… считало своей главной задачей обеспечение минимального благосостояния народа, т. е. прежде всего крестьян, с тем, чтобы гарантировать регулярные поступления в казну и сохранение статус-кво» [63, 42].

На этом фоне подобная ориентация в деятельности правительства империи Мин не представляется исключением. Несколько гиперболизованное высказывание Ч. О. Хакера о том, что в данный период «ни один аспект китайской экономической жизни не был избавлен от вмешательства государства и правительство принимало на себя ответственность за экономическое процветание», не так уж далеко от истины [213, 70]. Таким образом, в своей «заботе о народе» и стимулировании развития сельского хозяйства правительство Чжу Ди следовало традиционным, сложившимся принципам.

Именно обращение к традиционному пониманию управленческих функций толкало Чжу Юань-чжана, а позднее и Чжу Ди к поискам идеала организации экономической жизни общества на основе конфуцианско-легистских идеологических концепций. Вероятно, у первого из «их, благодаря прямым попыткам ограничить частнособственнические тенденции (что издавна выступало одной из черт упомянутого выше экономического регулирования), такое стремление к идеалу было более заметно. При Чжу Ди можно наблюдать нечто подобное. Хотя он и отказался от непосредственного ущемления земельных собственников, но отмеченное стремление к идеалу сосредоточилось главным образом в комплексе мероприятий, связанных с «заботой о народе» (если не считать описанных в предшествующей главе поисков идеала в организации бюрократического управления).

Указанная «забота», по мысли китайских политиков, должна была способствовать приближению к искомому идеалу трояким образом: во-первых, служить доказательством высокоморальных побуждений государя и тем укреплять его авторитет; во-вторых, обеспечивать максимум налоговых поступлений; в-третьих, удерживать народные массы от восстаний. Все это довольно четко прослеживается в документах начала XV в.

Моральная сторона, т. е. настойчивое напоминание о стремлении монарха к «добру», к «хорошей политике», вполне естественно, выдвигалась при этом на первый план. В манифестах, приказах и устных распоряжениях императора в изобилии встречаются сентенции следующего типа: «Небо поставило государя, чтобы [он] заботился о народе. [Если] государь не заботится о народе, то это непочтительно к Небу… Став императором, я думаю о том, чтобы довести народ до всеобщей радости, и не помышляю о том, чтобы опрометчиво [приносить] людям бедствия и несчастья… [Если] хоть один человек не получит того, что ему необходимо [для] жизни, то в этом будет моя вина… Древние потому и достигали эпох гармонии и процветания, что шли они прежде всего путем заботы о достатке народа в одежде и пище» [23, цз. 24, 521, цз. 160, 1818, цз. 129, 1602, цз. 247, 2312].

Что касается служения политики «заботы о народе» меркантильным интересам государственной казны, то об этом, естественно, открыто не говорилось. Документы свидетельствуют об этом лишь в завуалированной форме. Тем не менее ни для современников описываемой эпохи, ни для нас не было и не является секретом, что такие часто употребляемые формулы, как «народ — это основа государства» или «государь создает государство, используя для этого народ», подразумевали прежде всего несение населением налогового бремени [23, цз. 129, 1602, цз. 247, 2312]. Материальная сторона «заботы о народе» проявляется также в постоянных напоминаниях двора о том, что с бедного и разоренного люда нельзя получить настоящих доходов. Отсюда логически вытекал вывод о необходимости заботиться о его благосостоянии: «Государь получает от народа одежду и пищу; если же народ беден и у него [самого] нет одежды и пищи, то разве можно не помочь ему?» [23, цз. 32, 573].