Императорский Китай в начале XV века

В национальной политике китайского правительства в начале XV в. можно заметить некоторые различия при подходе к северным и северо-западным пограничным районам империи, где жило определенное число монголов, чжурчжэней, ойратов, уйгуров, и юго-западным провинциям, где значительные пространства были заселены племенами и народами чжуан, мяо, ицзу, яо, ли и пр. Эти различия определялись стратегическими расчетами китайцев и факторами этнического порядка.

С военно-стратегической точки зрения китайцы издавна считали наиболее опасными и важными северо-западные рубежи. Здесь в течение веков были сосредоточены основные военные силы империи. Поэтому на этом направлении прослеживается непосредственная связь национальной политики с внешнеполитическими целями. Юго-западные окраины страны внушали меньшие опасения и вызывали меньшие заботы в военно-стратегическом отношении. В этом плане показательно письмо военного наместника в Гуйчжоу Гу Чэна двору от 2 октября 1403 г.: «Я полагаю, что, когда в Юньнани и Лянгуане, лежащих на далеких рубежах, иноплеменные разбойники время от времени поднимают воровские мятежи, то это не больше, чем яд от пчелиных укусов, и не стоит обращать на это внимания… Только лишь новое поколение северных иноземцев, чьи номады сильны и воинственны, таит в душе коварные намерения и исподволь подкарауливает удобный момент для нападения на наши границы. Строя дальние государственные планы, следует глубоко побеспокоиться о северных иноземцах» [23, цз. 23,422]. Хотя здесь есть доля бравады в отношении некитайского населения на юго-западе империи, общее настроение китайских политиков передано Гу Чэном довольно точно. Связь с внешнеполитической доктриной на юго-западном направлении прослеживается гораздо слабее.

В то же время нужно учитывать, что границы империи Мин на севере не выходили за пределы современной провинции Ляо-нин, а на северо-западе шли южнее монгольских степей. Поэтому под контролем китайских властей здесь находилось еще сравнительно не много некитайского населения и национальный вопрос не стоял со всей остротой. В то же время в юго-западных районах страны некитайское население составляло значительную часть местных жителей. В XV в. здесь продолжалась внутренняя китайская колонизация и национальный вопрос требовал разрешения.

Политика китайского правительства в северо-западных окраинных районах империи

Китайские власти охотно принимали желающих поселиться на подконтрольной им территории монголов, уйгур, чжурчжэней и людей из прочих народностей. Это имело прямую связь с военно-стратегическими расчетами. Во-первых, китайцы считали, что, чем интенсивнее будет отток иноземцев, тем слабее станут их силы. Во-вторых, все «перешедшие и присоединившиеся» зачислялись на воинскую службу и должны были участвовать в боевых действиях китайской армии. Таким образом, правительство Чжу Ди использовало феодальную раздробленность своих северных и северо-западных соседей и пыталось создать, как отмечает Г. В. Мелихов, определенную буферную зону на этих рубежах [92, 258].

Представители военно-феодальной знати монголов, чжурчжэней и прочих национальностей, добровольно или же в силу вынужденных обстоятельств попадавшие на подведомственную китайским властям территорию, должны были сообщить императору о своем желании «обратиться к цивилизации». Иногда для этого кто-либо из их подчиненных отправлялся ко двору, иногда же сообщение передавалось самими китайскими властями. Затем следовало «милостивое» разрешение двора. Вождям перешедших присваивались китайские чины и звания. Они получали соответствующие регалии и одежды, что часто сопровождалось подарками. Им поручалось командование пришедшими вместе с ними людьми, число которых, как свидетельствуют источники, могло колебаться от десятка до нескольких тысяч человек. Формируемые из них отряды должны были располагаться в определенных китайскими властями местах и вливались в состав местных китайских военно-административных единиц — вэев.

В «Мин Тай-цзун ши лу» встречаются многократные упоминания об инонациональных воинских отрядах на китайской службе близ северо-западных рубежей. В частности, в императорском указе от 31 октября 1403 г. говорится о многочисленности монгольских кавалеристов в империи [23, цз. 24, 442].

Китайские власти предпочитали не вмешиваться во внутренние порядки «перешедших и присоединившихся» на северо-западе, оставляя их племенную и клановую структуру и сложившиеся формы господства и подчинения. Отношениям представителей социальной верхушки некитайского населения с императором придавалась характерная для феодализма личностная окраска: император выступал сюзереном, берущим их на службу. В связи с этим им разрешалось, в отличие от китайских генералов и офицеров, посылать двору «дань» и получать ответные подарки. В данном случае можно усмотреть близкую связь с тактикой, применявшейся китайцами на внешнеполитической арене[62].