Императорский Китай в начале XV века

Недоверие двора проявилось и в том, какие функции он стремился возложить на начальников резиденций ванов (чжан ши) и на специально назначаемых помощников-наставников (фу дао). В одном из императорских указов говорилось: «[Я] подбираю людей, которые будут помощниками-наставниками [при ванах]… Вы, [отобранные], должны всеми силами помогать [ванам], вести [их] лишь [путем] добродетели и долга… Тогда ваны, [являющиеся] защитой [государства], будут бесконечно счастливы, а вы получите беспредельную славу» [23, цз. 79, 1062]. Задачи, которые возлагались двором на высших чиновников из резиденций в уделах, предельно ясно были поставлены Чжу Ди в беседе с подчиненными Цинь-вана: «Нельзя предоставлять [вану действовать] самому по себе, [нужно] спокойно направлять его, терпеливо втолковывать ему [добро]» [23, цз. 54, 809].

Подобные мероприятия вели к усилению недовольства со стороны ванов, ускоряли развитие конфликта. Его первые проявления сказались уже в 1403 г., когда императорский двор принял меры против Дай-вана и столкнулся с неповиновением Минь-вана.

Поводом для обострения отношений с Дай-ваном послужили неоднократные жалобы из его удела о том, что он»… не имея разрешения императора, причиняет народу беспокойство, не подчиняется [двору] и творит другие [злые] дела» [23, цз. 20 (II), 368]. Отмеченные «беспокойства и неподчинение», как становится ясным из послания Чжу Ди Дай-вану от 28 февраля 1403 г., заключались в произвольном суде, расправе и грабежах, чинимых ваном в его уделе. Император потребовал прекратить это, настаивая на своем праве высшей юрисдикции. Упомянутое послание гласило: «[Мне] стало известно, что мой младший брат самовольно и жестоко [обходился с людьми] и не докладывал [двору] об их преступлениях» [23, цз. 17, 304–305].

Основной смысл послания от 28 февраля сводился к тому, что ван должен «немедленно исправиться». В то же время в тексте содержалась и прямая угроза — напоминание о прошлой опале Дай-вана. Император писал: «[Остается] только [предположить], что [ты] забыл, как во времена Цзяньвэнь был схвачен, заточен и страдал от стыда» [23, цз. 17, 305].

Но это послание не подействовало на Дай-вана. Тайный чиновник, посланный двором на место происшествия, подтвердил чинимые в уделе беззакония [23, цз. 20 (II), 368]. Тогда 8 июня 1403 г. был составлен перечень всех преступлений вана, состоявший из 32 пунктов. Представитель двора должен был предъявить эту бумагу Дай-вану и потребовать раскаяния [23, цз. 20 (II), 368]. Последнему предписывалось явиться для объяснений в столицу [26, цз. 8, 7а]. Но ни прибытия в столицу, ни раскаяния не последовало.

Вслед за тем двор предпринял реальные меры воздействия. 25 июня Дай-ван был отстранен от командования своими войсками. В его распоряжении оставалось лишь 30 офицеров для свиты. Императорский указ об этом сопровождался резкими обвинениями его: «Твое поведение заносчиво, ты хищнически строптив и груб… Нет [для] тебя ни государя, ни старшего брата, [ты] сбился с истинного пути [на путь] измены» [23, цз. 21, 378]. Тон указа наглядно свидетельствует об остроте первой вспышки противоречий между Чжу Ди и ванами.

Одновременно Дай-ван был отстранен от руководства гражданскими чиновниками его резиденции [23, цз. 200, 2086–2087]. Таким образом, ван был практически изолирован от всех дел. Однако на полное разжалование и ликвидацию удела правительство не пошло. В указе от 25 июня вновь предлагалось Дай-вану исправиться и «искупить грехи» [23, цз. 21, 378]. Обращает внимание следующая фраза из упомянутого указа: «Специально посылаю человека призвать тебя перемениться и следовать наставлениям» [23, цз. 21, 378]. Имя в указе не называется. Есть основания предполагать, что этот посланец двора должен был практически заменить опального вана в делах управления уделом.

Через год, летом 1404 г., после специального обсуждения при дворе действий Дай-вана было решено сохранить за ним его титул [23, цз. 32, 573]. Это можно считать частичной реабилитацией. Очевидно, после этого он вновь получил право управлять уделом. Но его отношения с двором долгое время продолжали оставаться натянутыми. Окончательное «прощение» Дай-ван получил лишь в 1418 г.

Минь-ван, разжалованный и сосланный в Юньнань при Чжу Юнь-вэне, еще до официального восстановления в правах удельного властителя (3 февраля 1403 г.) попытался сосредоточить в своих руках власть в данной провинции. Для предотвращения этого двор направил 20 августа 1402 г. в Юньнань военного сановника Юань Юя с широкими полномочиями. Минь-вану предписывалось: «Все дела можно обдумывать и осуществлять вместе с ним (Юань Юем), ведь пограничный удел требует удвоенной мудрости» [23, цз. 10 (II), 168].