Императорский маг

Два здоровых парня в кожаных фартуках, взявшись за длинные ручки, протащили ковш, висевший на цепи и ходивший свободно по натянутому канату к массивной чугунной станине, покрытой сверху полированным медным листом. Вылив половину ковша на стол, перешли к следующему. От столов пыхнуло жаром, немногочисленные зрители опасливо отодвинулись. Следующие молодцы железными вальцами принялись прокатывать желеобразную стекломассу. Технология примитивная, но эффектная. Уже через полчаса герцогу доложили — первые два листа форматом метр на полметра получились. Мастеровые бросились в пляс — они собственными руками сотворили чудо, а опомнившись, бросились в ноги своему герцогу, поделившемуся великим знанием.

— Всем вина, по малому ковшу, — распорядился благодетель.

Когда выпили, Чижов внимательно осмотрел радостную толпу и на прощанье предупредил:

— То, что сегодня произошло, — наш секрет, великая тайна. Клянитесь Единым Творцом, что ни одна живая душа не узнает о способе производства стекла.

Мастера и подмастерья тут же поклялись и не вставали с колен, пока хозяин не удалился в свои покои, после чего работа продолжилась. Разгрузив вторую муфельную печь и разлив желеобразную массу по остальным столам, стекольщики принялись загружать печи песком да закидывать в топки дрова.

…

Подходил к концу отпуск, Веня, свалив стеклянную мануфактуру на мастера Йозеха, занялся укреплением обороноспособности замка. Стены ощетинились строительными лесами, рабочие, словно муравьи, повисли на люльках, заделывая трещины и неровности особым раствором, который при затвердении становился гладким и скользким. Такое свойство тот получал путем добавки невзрачной травки, растущей на болотах и в поймах рек. Гвардейцы с утра до ночи обучали воинскому ремеслу местных стражников. Те стоически терпели муштру и тренировочные бои на мечах, секирах и копьях. Понимали: полученные знания помогут выжить в случае осады замка.

За ужином Веня в очередной раз пробовал уговорить Искру вернуться в Нандер. И в очередной раз услышал отказ.

— Дорогой, нам с малышами здесь так хорошо. У меня ощущение родного дома, понимаешь? — Чижов в ответ лишь тяжело вздыхал. "Хорошо, так тому и быть. Она из меня веревки вьет произвольной толщины и длины", — обреченно думал он, любуясь ненаглядной женушкой. Искра после рождения сыновей расцвела пуще прежнего, хотя если подумать, куда больше-то. Исчезла некая девичья угловатость, грудь волнующе подалась вперед, движения стали более округлыми и плавными. Словом, Искра превратилась в красивейшую женщину, знающую себе цену. Веня хотел жену постоянно и накидывался на нее аки жаждущий путник в пустыне до живительного родника. Искра с радостью принимала мужнины проявления любви, но тактично намекала в последнее время умерить немного пыл. Неудобно перед прислугой — Веня норовил завалить жену при первом удобном случае, не обращая внимания на место действия и наличие свидетелей. Короче, у парня сносило крышу, конкретно. Чижов, понимая ненормальность положения, пытался бороться с секс-безумием, правда, без особого успеха. Потому особо не настаивал на возвращении жены. "Разлука пойдет мне только на пользу, — успокаивал он себя, — что же я, засранец, Искру позорю?".

— Прости, родная, за несвоевременные проявления любви, исправлюсь, клянусь.

Любимая в ответ расхохоталась:

— Не винись, дорогой, пошли-ка быстрей в спальню. Нынче ночью выспаться тебе вряд ли удастся, — и Искра, озорно сверкнув глазищами, потянула Веню за рукав. Вот и пойми этих женщин, много секса — плохо, мало секса — плохо. Куда бедному мужичонке податься?

…

Перед самым отъездом Веня проделал две нужные вещи — зачаровал ворота замка (теперь их никаким тараном не выбить) и доделал универсальные артефакты для сыновей. Целуя жену и детей, повторял в который раз:

— Прошу тебя, любимая, без охраны никуда, а по приезде в столицу сразу же вышлю сюда гвардейцев. Всех до единого.

Замковой челяди и стражникам на прощание грозно заявил:

— Беречь мою семью как зеницу ока, смотрите у меня, — толпа в страхе отшатнулась. Вперед пробился десятник Саглах, почтительно поклонившись, заверил герцога:

— И не сумлевайтесь, Ваше сиятельство, езжайте со спокойной душой. Жизнью клянусь в сохранности вашего семейства, да разве ж мы позволим кому-нибудь их обидеть? Да щит мне в зубы! — Дружина, выражая верноподданнические чувства, трижды ударила себя по кирасам.