Императорский маг

Дежурный офицер козырнул и исчез. Прибывающие офицеры с недоумением восприняли вопиющий факт: обычно чванливый подполковник, в разговоре закатывающий глаза долу и презрительно цедивший слова сквозь зубы, кардинально поменялся. Совсем другой человек. Лебезя перед незнакомцем, в полупоклоне бегал у торца стола, сдувая несуществующие пылинки. Вене пришлось мысленно пригвоздить Карпиченко к месту. Когда офицеры расположились за столом, а их набралось двадцать с лишним человек, Чижов взял слово:

– Господа офицеры, разрешите представиться – герцог Чижанх, генерал армии, представитель граждан Лазаревского и Вишневки. Прежде чем обсудить с вами сложившуюся ситуацию и планы на будущее, предлагаю послушать подполковника Карпиченко о его неблаговидных делах. Колись, ворюга, – и Веня отдал ментальный приказ.

Подполковник, встав в свой немалый рост и закатив глаза по привычке, стал исповедоваться. Свою преступную деятельность начал после окончания интендантского училища в Н-ской части. Сначала воровал помалу и с большой опаской. Подмазывая нужных чинов, рос в званиях, а затем в результате блестящей аферы попал на хлебное место, сюда. Вот тут-то Карпиченко развернулся по-настоящему – докатился до торговли оружием с разными абреками. В преступную группу входили два прапорщика – Рубан и Иванов, а также пять сержантов. Подделывали счета-фактуры и прочую документацию, продукты воровали тоннами, не брезговали и обмундированием. По мере чистосердечного признания обстановка в зале совещания накалилась до предела. «Шкура» и «сука драная» – это самые безобидные эпитеты, которыми офицеры награждали подполковника.

– Тише, господа, тише, – успокаивал их Чижов.

– Вот ведь падла какая, – прошипел сидевший неподалеку капитан. – Нам пайки на треть урезал, а семьям наполовину.

– Итак, подведем итоги. Садитесь, обвиняемый. Предлагаю арестовать всю банду и расстрелять, – предложил Веня. Среди офицеров пронесся невнятный ропот. – Господа, вы, видимо, не до конца оцениваете обстановку, что положено за подобные преступления в военное время? Правильно, высшая мера. Мирное соглашение с нами никто не заключал, а потому приговор – расстрел. – Чижов начисто проигнорировал тот факт, что мир заключать практически не с кем.

Два взвода охраны вскоре притащили избитых прапоров и сержантов.

– Приговор приведем в исполнение у ближайшей стенки, прошу на выход, а мы с подполковником задержимся на минуту. Давай, гнида, выкладывай свои тайники и захоронки. Где, чего и сколько.

Подсунув ворюге блокнот с ручкой, Веня откинулся в кресле. Да уж, количество разворованного жуликами впечатляло. Нехороший человек умудрился скопить капиталец в виде семи с половиной килограммов золота. Засунув драгоценный блокнотик в карман, он поторопил интенданта:

– Пошли, люди заждались.

– Есть. – Карпиченко лихо повернулся шиворот-навыворот, через правое плечо, и, печатая шаг, вышел вон.

На улице у забора застали неприглядную картину – прапорщик Рубан в слезах и соплях обнимал, целуя, зимние берцы конвоира, а тот, матерясь, отпихивал преступника.

– Умоляю, пощадите, – подвывал прапор, – не виноватый я. Я не хотел, случайно получилось. Кирпич с панталыку сбил.

Прапорщик Иванов олицетворял фигуру вселенского пофигизма – он спал стоя, прислонясь к бетонной плите. Ну дык после бутылки спирта вообще море по колено. Заметив появление начальства, солдат расстрельной команды двинул прикладом карабина по хребту Рубана, и скулеж временно прекратился. Приговоренных выстроили у забора, командующий взводом лейтенант пообрывал с них погоны и редкие юбилейные медальки. Майор Воронцов зачитал приговор. Треснул короткий залп, бетон окрасился в кровавые кляксы, и восьмерка жуликов отошла в мир иной.

К майору подошел давешний лейтенант:

– Куда прикажете девать трупы, их же нужно утилизировать?

Не успел майор отбрехаться, дескать, киньте за забор, снегом запорошит, всего и делов-то, как тут вмешался Чижов:

– Лейтенант, уводите солдат, остальное не ваша забота. Майор, офицеров на совещание, у нас долгий и серьезный разговор.

Вскоре пятачок у забора опустел, лишь начальник I отдела, капитан Смоленский, притаился за дверью здания, подсматривая в щелку, – должность такая. От увиденного особисту захотелось перекреститься и оказаться отсюда далеко-далеко.

Веня, скороговоркой проговорив заклинание, махнул небрежно рукой, и трупы вспыхнули ярко-белым пламенем. От них осталось лишь восемь бугорков пепла, которые, подчиняясь воле мага, поднялись вверх и, смешавшись с кружащимися хлопьями снега, унеслись под дуновением ветра.

– Чур меня, свят-свят. – Капитан трижды перекрестился и, сплюнув через левое плечо, побежал в зал совещания. В том, что он столкнулся с бесовщиной и колдовством, Смоленский не сомневался – ему первому доложили об инциденте у главных ворот. Где это видано – бьют из пулемета в упор, а нарушителю хоть бы что. Не хотелось бы иметь такого врага, ох, не хотелось.