Императорский отбор для попаданки

Вскочила на ноги и, на ходу отряхиваясь, побежала в оранжерею, надеясь скорее найти выход.

Увы, обрадовалась преждевременно. Через стеклянные стены я увидела в соседней оранжерее несколько слуг, которые спорили о чем-то, и в сотый раз пожалела, что поддалась глупости и оказалась между молотом и наковальней.

— Вот же! — простонала и метнулась обратно, но на дорожке заметила белое платье Мелдеи и бардовое статс-фрей Нилены. Они шли сюда!

«О, Божечки!» — взмолилась я. Да лучше бы я осталась ползать в кустах!

В оранжерее прятаться негде. Между тем они приближались.

В отчаянии я нырнула за раскидистый куст в большой кадке, от которого сладко пахло. Поджала ноги и притихла. Если повезет, пройдут мимо, а потом я выбегу на поляну.

Мне оставалось только надеяться на чудо.

Мелдея с советницей зашли в оранжерею. Неспешно шагая, они миновали почти половину. Я уже обрадовалась и почти поверила, что все удалось, когда Нилена ахнула:

— Судьбонос зацвел!

Я не знала, что это за растение, но сердце екнуло в дурном предчувствии. И верно, они двинулись к тому самому кусту, за которым притаилась я.

Если выживу, никогда больше не подойду к ароматным цветам, потому что от них одно зло. Для меня во всяком случае.

Подобрала юбку, вжалась спиной в большую цветочную кадку. От легкого толчка ветви растения закачались, и на меня посыпалась пыльца.

Я поморщилась, потерла лицо о плечо, чтобы смахнуть желтую пыль, но часть ее попала на нос. Скорее зажала его рукой, да поздно. Щекотание и явственный позыв к чиханию появились почти сразу.

Озноб пробрал меня. Я начала судорожно строить гримасы, водить носом, чтобы удержаться от чиха, но не везет мне на цветы в Элирии.

Сдерживаясь из последних сил, я напряглась… Рядом, предчувствуя беду, вынырнул Снежок и вскочил мне на колени, пытаясь отвлечь, уговорить еще немного потерпеть. Его испуганные круглые глаза смотрели со страхом и мольбой, и я особенно четко осознала, в какую серьезную передрягу мы попали. Меня обнаружат и прибьют на месте. Это конец.

Все бы отдала, только бы не чихнуть. Зажала ладонями рот, сомкнула губы, но… тело сотряс спазм, в грудь рефлекторно набрался воздух, я чихнула. И ощутила, как из-под моей спины рывком выдернули кадку.

Глава 34

Очнулась в темнице. Или не очнулась? Я не могла иначе объяснить, как в один миг оказалась в темном, со спертым воздухом, подземелье, на холодном каменном полу. Глаза ничего не видели, но я была уверена, что попала в тюрьму. А еще на моих коленях кто-то скакал… Как огромная белка… Или крыса…

Я закричала от ужаса, вскочила. От крика зажегся тусклый свет — и я перестала дышать: подумала, что воплями разозлила стражу, она включила магические лампы и сейчас явится и научит меня держать страхи и лишние звуки при себе. Однако проморгавшись, заметила, что я не в тюрьме. Точнее не в обычном каземате, в каком-то глухом хранилище! А на моих коленях мечется, прижав уши, Снежок. И он тоже по-настоящему напуган.

— Г-где мы? — мой голос в тишине отразился эхом от высоких, гладких серых стен. — Нас б-бросили сюда?

С потолка лился блеклый свет, озарявший лишь центр пустого, чистого помещения. Остальное скрывал густой сумрак.

От мысли, что меня заперли в нежилом месте, без окон и дверей, пробил озноб.

Снежок первым пришел в себя. Повел розовым носом, повертел мордочкой, спрыгнул с моих колен и стал обходить и тщательно обнюхивать стены, каждый угол.

Зная о его таланте находить выход при магических обманках, появилась надежда. Я поспешила присоединиться к нему, пока он не пропал.

Мы слонялись от одного угла к другому, которых насчитали восемь, но уже на шестом меня посетила жуткая догадка: выхода, скорее всего, нет. А когда растерянный Снежок сел, беспомощно смотря в никуда, стало очевидно: нас все-таки заперли здесь намеренно.

Если хотя бы имелось маленькое окошко, или донесся какой-нибудь звук извне, было бы капельку спокойнее. Но мы находились в мертвой тишине.

Проходы тут когда-то имелись. На это намекали арки, украшавшие каждую из стен, вот только проходы идеально заложили, и стена казалась монолитной.

Взгляд цеплялся разве что за незнакомый герб с грифоном, изображенный на потолке рукой умелого мастера. Да за странную надпись, едва проступавшую на каменных плитах.

Пространство относительно большое. Кислорода хватит на сутки, может быть, двое, а потом… Без еды, воды, свежего воздуха мы мучительно умрем.

— Мы умрем! Умрем здесь! — ноги подкосились, я упала на прохладный каменный пол.

Голос мой дрожал. Снежок понял, что у меня началась истерика. Развернулся и потрусил ко мне. Однако признавая, что тоже виноват в моих бедах, остановился и сел чуть поодаль. На всякий случай.

По моим щекам побежали горькие слезы.