Императорский отбор, или Его строптивое счастье II

С трудом выбросив из головы тоскливые мысли, Хестер растерла лицо руками и спросила:

– Скоро?

– Уже, – Вайолин клыкасто улыбнулась, – с минуты на минуту остановимся.

Карета мягко качнулась и замерла. За резной дверцей послышались резкие команды, и еще через несколько минут выход был свободен.

От кареты к дверям картинной галереи был раскатан белоснежный ковер. По обеим сторонам от него выстроились воины. Причем стояли они лицом к людям и спиной к идущей сквозь строй Императрице.

– Что случилось во дворце?! Где Император?!

– Славься, Императрица!

– Провинции голодают!

Люди, оборотни и драконы выкрикивали самые разные фразы, и Хестер приходилось замедлять шаг.

«Я не готова, – билась в голове испуганная предательская мысль. – Я не готова».

– Ненавижу!

К леди Аргеланд бросилась немолодая женщина в парчовом платье.

– Ненавижу! Моя дочь, моя внучка – ты всех уничтожила!

Бойцы не пропустили ненормальную, и Хестер хотела было уйти, но…

– Кто ты и о ком говоришь? – холодно и ровно проговорила леди Аргеланд, разворачиваясь к стоящей на коленях женщине.

Толпа, что рассматривала и обсуждала Императрицу, застыла. Сотни людей жадно прислушивались к разворачивающемуся действу.

– Моя внучка, Риальтрея Лисомни Авинская, – женщина тяжело поднялась с колен, – за что вы ей отомстили, Ваше Императорское Величество?

– Лорд и леди Авинские находились слишком близко к центру бального зала, – весомо проговорила Хестер. – Вы знаете, что на жизнь Императора покушались. Сейчас ваша семья в безопасности, как и все, кто присутствовал на балу. Но никто не покинет дворцовую территорию до тех пор, пока мой венценосный супруг не вынесет приговор.

– Так это же был Прорыв! – крикнул кто-то из толпы.

Хестер повернулась и выразительно посмотрела на яркие дворцовые шпили, что горели на фоне синего-синего неба.

– А я и не заметила. Неужели вы не знакомы с теорией минимального диаметра Прорывного пятна? Его печатают из года в год.

В толпе кто-то засвистел и заулюлюкал, осуждая задавшего вопрос.

– Я знаю, что по городу ходят слухи о Прорыве. Но пострадала лишь малая часть Бального Зала. Который закрыт ради расследования. Кто-то осмелился напасть на Его Императорское Величество, и, – тут Хестер криво усмехнулась, – Императрица должна просить милости за всех своих подданных. Но ради этого подданного я преступлю многовековую традицию. Вернитесь домой, леди, и ждите новостей.

Немного помолчав, Хестер негромко сказала:

– Завтра будет открыт дворцовый парк. Вы сможете взять букет цветов и отнести богам, попросить скорейшего выздоровления для Его Императорского Величества.

– Славься, Императрица!

Настроение людей изменилось. И Хестер, шагнув в прохладу картинной галереи, задумалась о том, имеет ли она право на любовь своих подданных.

«Я предала своих людей. И что самое страшное – вернись я в прошлое, все равно поступила бы так же», – пронеслось у нее в голове.

А после все мысли покинули разум леди Аргеланд: подле одного из батальных полотен, с которых начиналась выставка, стоял Тирриил.

– Ваше Императорское Величество. – Он низко поклонился, а после добавил интимным шепотом: – Моя венценосная сестра.

– Лорд Тирриил, какая неожиданная встреча, – процедила Хестер, пытаясь взять себя в руки. – Говорили, что вы в своем доме.

«Сидишь за поднятыми щитами, скотина, и ждешь, пока умрет мой истинный», – мысленно закончила леди Аргеланд.

– Я услышал о вашем интересе к полотнам и поспешил прибыть в картинную галерею. – Мерзавец галантно улыбнулся. – Мне пришлось перенастроить щиты, из-за чего какое-то время нельзя было ни войти, ни выйти. Но в знак своего раскаяния я посылал пирожные к вашему столу, по нраву ли вам они пришлись?

– Леди Варлони отдала должное изысканным яствам, – холодно проговорила Хестер.

«Выкрутился, гад. Ну ничего, нюхачи Грега упадут тебе на хвост».

– Позвольте мне исправиться. Увы, давний спор с Дарреном закрыл мне доступ в Старший Дворец…

Леди Аргеланд, понимая, к чему он клонит, ровно проговорила:

– Малый Дворец куда как краше и уютней.

Как бы ни старалась Хестер отделаться от мерзавца, всю прогулку он отирался неподалеку. И нет-нет да и находил возможность выставиться перед придворными дамами. Но что самое неприятное, он всячески выражал почтение Императрице. И Хестер понимала, что она должна либо выставить себя глупой истеричкой и наброситься на Тирриила с обвинениями, либо смириться с тем, что со стороны они выглядят почти семьей.

– Скользкий гад, – прошипела Милли.

– Ничего, и на него петля найдется, – мрачно отозвалась Вайолин.

– Леди, вы вольны остаться в галерее. – Хестер остановилась перед черно-серым полотном, изображавшим пустые мертвые скалы. – Я выбрала для себя картину и желаю вернуться и рассказать супругу о проведенном дне. Он, знаете ли, скучает. А скучающий мужчина, вынужденный подчиняться своему целителю…

Тут леди Аргеланд замолчала, позволяя дамам додумать. И они додумали в правильном направлении: зашептались, захихикали, вспоминая своих мужей и сыновей.

«Теперь они сами себя убедят, что Император стремительно выздоравливает», – удовлетворенно подумала она.