Императорское королевство. Золотой юноша и его жертвы

Действие романа «Эмигранты» протекает в Праге в 1919 году, куда были вынуждены бежать югославские революционеры. В этом произведении особенно примечателен образ Илии Корена, героя, близкого писателю по своему душевному складу. Ему он доверяет свои размышления, сомнения, суждения по многим вопросам и, в частности, по одному из самых для него важных — как сочетать требования революционной борьбы и фантазию художника, интерес к социально-политическим причинам явления и одновременно к их интегральной сущности, к той тайне жизни, которую способно обнаружить только искусство, только художественное ее познание. Не раз ему самому, литератору и мечтателю, приходилось оставлять перо беллетриста и браться за дело политического публициста и редактора, не раз приходилось впрямую вводить в свои художественные произведения дорогие ему общественные идеи, так как для него были закрыты другие пути их воплощения. Понимал ли он, что это нарушало художественную цельность его произведений. По всей видимости, понимал. Он шел на это сознательно, ибо главным для него, говоря словами его героя, было «по-настоящему участвовать в жизни и делать все, чтобы ее изменить, даже, я бы сказал, жертвуя собой!».

Цесарец разделял идеалы и заблуждения своего времени, но вместе с тем он шире и глубже, чем в чем-то похожие на другого героя его «Эмигрантов» — революционного фанатика Булюза — молодые левые писатели Югославии, видел сущность искусства, немыслимого для него без вдохновения, фантазии, утопии, без превращения «повседневной действительности в преображенное талантом художника». Немыслимо оно для него и без доброты, любви к людям, сочувствия к их страданиям и горю.

В начале 30-х годов возможности работы, да и просто жизни в Югославии для самого Цесарца все больше сужались. Один из руководителей КПЮ Горкич писал в 1932 году сотруднику Коминтерна: «Посмотри, есть ли какие-нибудь возможности отправить Августа Цесарца наверх (т. е. в Советский Союз. — Г. И.). Он там, внизу, погибает, и его необходимо спасти и в политическом и в материальном смысле. А кроме того, он сейчас там не может многого сделать, так как его ужасно боятся и постоянно за ним следят». Цесарец вынужден был уехать в эмиграцию. С 1934 по 1937 год он живет в нашей стране, затем — во Франции, Испании, вновь во Франции. Лишь осенью 1938 года ему удается вернуться на родину, где его опять ждали арест и тюрьма. Когда Цесарец был в Советском Союзе, между ним и Гослитом велись переговоры об издании на русском языке романа «Золотой юноша и его жертвы», готовился перевод — об этом писатель сообщал в письмах к родным. Почему сорвалось издание, неизвестно. Можно предположить, что сама ситуация в Коминтерне, с которым был тесно связан Цесарец, трагическая судьба руководства Коммунистической партии Югославии в 1937–1938 годах и отъезд самого писателя в Испанию не способствовали ее выходу в свет.

Вернувшись домой, Цесарец сразу начинает работать над пьесой, посвященной борцу за национальное освобождение в XVIII веке Евгению Кватернику, издает в Канаде путевые очерки о Советском Союзе — «Сегодняшняя Россия (На Волге и Урале. На Украине. У малых советских народов)», переводит «Легенду о Тиле Уленшпигеле» де Костера, а главное — пишет множество статей, преимущественно общественно-политического и исторического характера.

В письме Горкича было верно подмечено, что влияние Цесарца в Югославии было очень велико и что поэтому его боялись политические противники, боялись его пера. Этот мягкий, добрый и деликатный в отношениях с людьми человек был также известен твердостью, мужеством и упорством в отстаивании своих убеждений. Он был арестован вскоре после оккупации Загреба немцами, в апреле 1941 года. Вместе с группой товарищей Цесарец совершил побег из лагеря Керестинец, но побег был плохо подготовлен и окончился трагически. Его участники были схвачены и расстреляны.

Имя югославского писателя Августа Цесарца стало легендой. Оно, — как писал соратник писателя Веселии Маслеша, погибший при Сутеске в 1943 году, — «стало программой целого поколения, его книги — школой, его борьба — идеалом».

Г. Ильина

Императорское королевство Роман о нас, какими мы были (Перевод Ю. Брагина)

От рассвета до утра

Тогда, в 1912 году, императорским королевством управлял опекун^{1}, и выстрел террориста, пытавшегося его убить, сверкнул как молния во тьме^{2}, а чуть позже, в октябре, тишину королевства разорвал грохот балканских пушек^{3}. В позднюю пору той осени, ночью, точнее перед самым рассветом тишину загребской следственной тюрьмы нарушили глухие удары и лихорадочный стук в дверь одиночной камеры на третьем этаже.

Еще минуту назад на балконе соседнего дома трещала канарейка, вопила кошка, потом как будто что-то упало, послышался шум, и тотчас же наступила тишина; и кошка и канарейка замолкли. Только из камеры доносился отчаянный вопль:

— Помогите-е-е!