Императоры глубин: Акулы. Самые загадочные, недооцененные и незаменимые стражи океана

Наблюдая за уплывающей рифовой акулой, я услышал детские голоса. С парома высаживался целый школьный класс – дети 10–11 лет. Они собирались нырять с причала. Обеспокоенный, я устремился к их учительнице. «Нельзя позволять им плавать, – предупредил я ее. – Тут акулы прямо у пирса». Она посмотрела на меня и немедленно произнесла нечто совершенно для меня неожиданное: «А, все нормально». После этого она отвернулась, продолжая разговаривать с детьми.

«Нет, вы не понимаете, акулы прямо тут, на мелководье, дети будут прыгать прямо в их стаю!»

Она вежливо, но твердо ответила: «Да-да, я знаю. Все в порядке».

Мне показалось, что она сейчас погладит меня по голове, как одного из своих учеников.

Дети сбросили одежду и полотенца и запрыгнули в воду, произведя много шуму и брызг. Метрах в пятнадцати от них показалась рифовая акула – идеальное расстояние для нападения. Но вместо того, чтобы броситься на детей, акула внезапно развернулась и уплыла в открытое море: австралийские дети явно больше раздражали ее, чем вызывали аппетит. Все акулы одна за другой тихо уплывали с мелководья и растворялись за горизонтом.

Ранним утром следующего дня я и еще несколько человек встретились в доке, чтобы отправиться понырять к рифу Херон – главной достопримечательности острова, которую Жак-Ив Кусто включил в число десяти лучших мест для дайвинга в мире. Здесь живут тигровые акулы, и я был в восторге от перспективы поплавать вместе с ними. Кроме того, встречаются здесь и многие другие виды: акулы-молоты, серые рифовые и мальгашские ночные акулы. Это место знаменито своими коралловыми садами и подводными пиками, вершины которых находятся всего в четырех с половиной метрах от поверхности воды. С большим кислородным баллоном за спиной я прыгнул за борт нашей лодки и нырнул вниз, вдоль якорной цепи. Прочистив нос после резкого изменения давления, я увидел стайку сине-зеленых морских ласточек, плавающих рядом с рифом. С одной точки они казались светло-голубыми, с другой – зелеными и светящимися. Появилась черепаха-каретта[44]. На ее пятнистом коричнево-белом панцире играли солнечные блики.

Я поплыл параллельно дну. Из рифа выскакивали различные рыбы-губаны – сигарообразные рыбины, опоясанные ярко-синими, желтыми и пурпурными кольцами. Желто-голубой губанчик отважно нырнул прямо в жабры большого коричневого групера, чтобы покормиться там паразитами и другими образованиями, выросшими в жаберных щелях. Я попал на крупную станцию очистки, пользующуюся популярностью у местных рыб. Станции очистки – это рифы, где пелагических рыб, совершающих длинные заплывы, встречают рыбки, очищающие их от паразитов: это некое подобие придорожной мойки автомобилей. 15-сантиметровые губанчики – едва ли не самые живописные рыбы в океане: у них специализированные рты, которые приспособлены для хватания, отрывания и поедания усоногих рачков, паразитов и прочей мелкой живности, накопившейся на животных, бороздящих океаны. У этих рыб существуют 3–4-часовые рабочие смены: они обслуживают около 2 тысяч клиентов в день [1]. Обычно такая яркая раскраска может привлечь нежелательное внимание, но в данном случае это знак для грязных, усталых путешественников, что они добрались до нужного места. Такие взаимоотношения полезны и для пелагических рыб, которые очищаются от паразитов, готовясь к следующему заплыву, и для губанов, питающихся таким образом. Мимо проплыл тихоокеанский скат-манта – крупнейший из всех скатов, с крыльями-плавниками, словно бы сотканными из гигантского черного полотна, отороченного белым. Опоздав на чистку, он лениво плавал взад-вперед, вовсе не опечаленный своей медлительностью. К нему подплыло несколько губанчиков, и скат перестал взмахивать плавниками, словно переходя на нейтральную передачу и останавливаясь. Губанчики принялись за дело.

Я остановился полюбоваться одним из рифов, сформированным величественным белым оленерогим кораллом, цилиндрические ветви которого доходили в длину до двух метров. Казалось, я смотрю на стену, увешанную оленьими рогами, прикрепленными к деревянным табличкам. Несложно было догадаться, за что коралл получил свое название. Направившись к небольшой щели в коралле, я столкнулся лицом к лицу с морской ласточкой. Эта рыбка сантиметров двенадцати в длину, конечно, не так интересна, как акула, но тот образчик, что находился сейчас передо мной, был просто великолепен. Мелкие светящиеся точки добавляли голубой рыбке фиолетовый оттенок. Она царила на рифе, повелевая своей вселенной и питаясь зоопланктоном. Вид у нее и впрямь был величественный. Не обращая внимания на разницу в размерах между нами, рыба бросилась на меня. Я уклонился от столкновения – она победила.

Продолжая исследование рифа, я проплыл над гигантской тридакной, самым крупным видом моллюсков в мире, достигающим длины более одного метра и массы более 200 килограммов. Ее мягкая мускулистая мантия, расположенная между створок, была ярко-фиолетового цвета. Меня предупреждали заранее об опасности попадания ноги между створками, которые схлопываются очень быстро.