Императрица и ветер (СИ)

Но нельзя заставить этот мир принять твой выбор. Нельзя заставить мир подчиняться твоим топорным законам - он император, раз он старший.

Император не мечет молнии на головы провинившихся, не сыпет страшными заклятиями, не поднимает армии демонов.

Он просто сам и есть - мир.

К этому нельзя прийти или отступить самостоятельно - мир уже всё решил за тебя.

- Здравствуй, императрица, - шепнула ей ночь.

Эпилог

В стенных панелях распускались причудливые цветы. Когда Зорг вошёл в обеденную залу, он обнаружил, что ужинать без него никто не собирался. Луксор сидел с книгой на своём привычном месте, Адальберто забился в угол и, кажется, дремал рядом с вазой цветов хаоса. Послышались шаги, и из-за тяжёлых штор, отгораживающих обеденную залу от веранды, выбежала Маша, и тут же повисла на шее отца.

- Долго же ваш совет задержался.

- Ну наконец-то, - проснулся Адальберто. Он встал и педантично поправил застёжку на синей мантии. - Я уже думал, что спать голодными пойдём.

Зорг отпустил Машу и прошёл к своему месту во главе стола. Следом за ним почти бесшумно вошла в залу Ишханди и, вместо приветствия коснувшись Машиной руки, опустилась на стул по его правую руку.

- Я не припомню, чтобы приказывал вам оставаться голодными до моего прихода, - улыбнулся Зорг.

Орлана страшно возмутилась:

- Семья всегда собирается за ужином! - придерживая рукой живот, она заняла своё место за столом.

- Да, конечно. Прости, колобок, - Зорг провёл рукой по волосам дочери.

- Папа! - чуть не расплакалась она.

- Что такое?

- Любимая, не переживай так, ты не толстая, у тебя хорошенький животик, - оторвался от книжки Луксор.

- Вот-вот, - мстительно усмехнулся Адальберто, подхватив со стола вилку, - успокаивайте её, успокаивайте. А то один на советах, другой - в академии, я целый день прыгаю тут.

Луксор поцеловал Машу в висок, она задумчиво засопела.

- Малыш, как ты себя чувствуешь? - тоже принял участие в успокоении Зорг.

Маша тяжело вздохнула, подняв со стола бокал с гранатовым соком.

- Очень беременной. И страшно хочется наесться какой-нибудь гадости. Жевать бумагу, например, тянет.

- Да уж, весь день отбирал у неё недозрелую смородину, - Адальберто передёрнул плечами. - И морщится же, и ест!

Ужин тёк своим чередом за пересказами событий прошедшего дня. Первым удалился, пожелав всем спокойной ночи, Адальберто. Его очки остались лежать на краю стола, поблёскивая стёклами в свете белого пламени. Потом ушли Маша и Луксор, он осторожно придерживал её под руку, и шар огня освещал тонкую драгоценную диадему в волосах девушки.

Ишханди коснулась руки Зорга: прохладные пальцы легли на его запястье. Распускающиеся за окном цветы хаоса, наполняя воздух едва уловимым, сладким ароматом.

- Ты не дал ей убить Ордена, - тихо напомнила Ишханди. - Почему ты его пожалел?

Он поймал её руку - тонкие, прохдадные пальцы, блестящие в свете белого пламени кольца - прикоснулся губами.

- Не его. Её. Орлане было бы сложно жить с таким грузом. Я же чувствовал, как долго она пыталась решиться и не могла.

Ишханди тряхнула волосами.

- Орден выставлял себя великим магом, которому чужды человеческие слабости, а сам... Тебя не волнует, что теперь всё не так? - тихо спросила она. - Так раньше не было в нашем мире. Так... просто.

- Пока в нашем мире есть эта простота... человечность, я за него спокоен.

Из-под её пальцев лилась музыка.

Ночь дышала прохладой в открытые окна, и ветер осторожно касался лёгких занавесок. А в доме они были одни. Орден сидел на прохладных мраморных ступеньках, Вера - в пол оборота к нему - за фортепиано. Умолкли птицы за окном, опускалось за горизонт раскалённое южное солнце.

В их мире была только прохлада вечернего ветра и музыка, льющаяся из-под её пальцев.

Цветущие степи за окном - привычное дело для того, кто много путешествует по Объединенному государству. Новичку в этом деле тяжело: как на выезде из города усядется возле окна, так и не оторвать его, даже от фирменных вафель с яблочным повидлом и сливочным сыром отказывается.

Антонио с удобством устроился на своей верхней полке, сунул под плечи подушку и раскрыл книгу на том месте, где она была заложена железнодорожным билетом.

- Чаю не желаете? - в купе заглянула проводница.

- Нет, спасибо, - он покачал головой.

Книжная героиня - молодой следователь - вдруг напомнила ему Машу.

Прошло уже больше трёх месяцев с тех пор, как Маша ушла в мир магов, и апрель разбросал по степям вокруг Нью-Питера мириады пахнущих мёдом цветов. В Центре всё шло по-старому: Вольфганг придирчиво мерил взглядом каждого, входящего на территорию, Галактус изредка собирал своих подчинённых, чтобы сообщить, как же медленно они работают, Берг в своей библиотеке бормотал что-то про лодки и Сантарин, а в кабинете психолога Герда утихомиривала сорвавшегося во время смены новенького боевика. Кабинет Маши занял Герман, ничуть не менее талантливый и инициативный, разве что не в пример плохо разбирающийся в опере, и иногда Антонио не хватало Маши - застывающей в раздумьях посреди коридора.