Императрица и ветер

Маша кивнула. Когда она решилась обернуться, мама уже шла прочь по аллее, и на её непокрытых волосах фатой лежали снежинки.

Часть 10. Ветер отчаяния

Если хочешь убивать - иди и убивай.

Сабрина

Деревянное тельце треснуло в его руках, и красный бархат вспучился между пальцами, как будто из разорванных сосудов хлынула кровь. Шарик кукольной головы покатился по полу и остановился, ударившись о ножку стола.

- Проклятый амулет, - прошипел Орден, швыряя на обеденный стол искалеченное кукольное туловище. - Делать из меня идиота вздумали. Подсунули ей артефакт, скрывающий магию. Говори, человеческая женщина, где твоя дочь!

Вера стояла, прислонившись к подоконнику, и руки её были сложены на груди, и оказывалось, что он очень хорошо помнил эти руки, помнил даже родинку на левом плече, хотя сейчас она была скрыта непрозрачной белой блузкой.

- Я не знаю, где она, - спокойно откликнулась Вера и дёрнула плечом. Тем самым, на котором была родинка - он помнил.

- Не лги мне. Лучше скажи добровольно, потому что если я сам залезу в твою память, будет хуже. Тебе хуже.

- Лезь. Я не знаю, где она, - она тяжело вздохнула, и это значило: вот как ты мне надоел. Смотри и давись бессильной злостью.

- Это мы сейчас посмотрим.

Она подняла на него глаза, ничуть не потускневшие со дня их последней встречи, и улыбнулась.

- Я не боюсь тебя, Орден. Я тебя слишком хорошо знаю, чтобы бояться.

Он не двинулся с места, не положил ладонь ей на лоб, не запрокинул ей голову. Как и много лет назад, его остановил один только взгляд Веры. Самого сильного мага обоих миров связал по рукам и ногам один взгляд человеческой женщины, как и тогда, заставляя биться между отчаяньем потери и ненавистью к судьбе. Он думал, всё это давно пережито и умерло внутри. Оказалось, нет.

- Я всего лишилась, - произнесла она негромко. - Поэтому мне нечего больше терять.

- Ты должна знать, где твоя дочь, - угрожающе проговорил он. Пусть видит, что ничего не осталось, что она не сможет с такой же лёгкостью им вертеть, как делала это раньше, пусть!

- Она твоя тоже, - Вера его не боялась. Она смеялась ему прямо в глаза.

- Она дочь Зорга!

- Нет.

- Ты не можешь знать этого наверняка, - Орден чувствовал, как вырывается ситуация из-под его контроля, как угрожающий тон становится жалким. Он как будто оправдывался перед ней, ещё немного - и упал бы на колени, умоляя о прощении.

- Я - могу, - тихо и веско повторила женщина. - А ты? Ты сможешь убить своего ребёнка?

- Ты лжёшь, - его голос дрогнул, и Вера не могла этого не заметить. Она стояла теперь вполоборота к нему и прижималась лбом к раме окна. - Ты говоришь это, чтобы сбить меня с толку!

Вера обернулась к нему, и на мгновение в её глазах мелькнула та нежность, которую он безнадёжно мечтал добиться много лет назад.

- Но ты ведь всегда хотел, чтобы она была твоей дочерью, верно?

И её тонкое запястье в волне белого шёлка, и русая прядь, выбившаяся из причёски, и излом губ - всё это говорило только об одном. Да, он хотел, но никогда не верил в то, что это возможно.

- Если бы это действительно было так, ты сказала бы мне об этом раньше, - ну вот и всё, сил больше нет. Она смотрит на него, как на больного, с жалостью, и видит, как по его виску медленно течёт капелька пота.

- Зачем? - жёстко произнесла Вера. - Мы и так всё разрушили. Пусть хоть Орлана думает, что её отец - не подонок, который увёл жену у собственного брата.

- Которая сама его бросила!

- Которая пыталась спасти свою дочь! - И её глухой голос, похожий на предупреждающий рык львицы, заставил Ордена замолчать.

Шумела в трубах вода, за стеной смотрели телевизор соседи. На карниз села антрацитовая ворона и в беззвучном вопле открыла клюв. Смородины глаз презрительно смотрели на сильнейшего мага обоих миров.

- Это не я потеряла всё. Это ты потерял всё, Орден, - сузив глаза, проговорила Вера.

Глава 28. Звёзды на запястьях

Призраки его не впечатлили, совершенно. Он стоял перед Машей, чуть склонив голову к плечу, и внимательно рассматривал её, всю: с ног до головы. Она чувствовала, как скользит взгляд незнакомых глаз снизу вверх, по узким чёрным брюкам, по чёрной свободной рубашке. Взгляд чуть замер на брошке в виде листика, которой был сколот ворот рубашки, и поднялся выше, к губам, вишнёвая помада на которых совсем стёрлась. Маша автоматически облизнула губы, ей почудился вкус крови.

- Что вы мне рассказываете, девушка. Домовой ушёл? - улыбнулся он. Сунул руки в карманы и покачался с носка на пятку. Агент по продаже недвижимости стоял за его спиной. Прижимая папку к груди одной рукой, другой она осторожно прикасалась к картине - вышивка шёлком вернулась на стену. Сабрина отказалась её забирать.

- Замечательно, вы не верите, - сказала Маша. Ей было всё равно, что говорить, но молчать, когда на тебя так смотрят, тоже нельзя. - Вы будете думать?