Императрица и время

Орлана опустилась на корточки рядом с его стулом, взяла сына за руку - он инстинктивно сжал пальцы, и о, какие же они были холодные.

- Прошу тебя, скажи мне правду. Орлана погладила его по напряжённой руке. - Я смогу тебя защитить, но я должна знать.

Он едва не отдёрнул руку. Орлана видела, каких усилий стоило ему сдержаться. Видела и по яростно сжатым губам, и по морщинкам, прорезавшим лоб.

- Я не убивал его, я правда был в лесу. Я не знаю, как это доказать! - Он перевёл сбившееся дыхание. - Почему ты мне не веришь, я же никогда не лгал.

Орлана верила ему - не смогла не поверить. И неподдельная обида в голосе, и злость, просто злость, ну разве мог он, её сын, убить мага и, вернувшись, хладнокровно соврать, что просто гулял!

- Я верю тебе, прошептала Орлана, прижимаясь лбом к его руке. - Пожалуйста, не кричи. Понимаешь, это значит, что тебя очень умно, очень продуманно подставили. Тот, кто это сделал, на достигнутом не остановится.

- Скажи, что мне нужно сделать, тихо попросил Риан.

Орлана видела, что он до крови искусал губы, и ей очень хотелось сказать что-нибудь успокаивающее, но сказать было нечего. Она только снова погладила его по руке, и пальцы - холодные его, и тёплые её - переплелись.

- Не нужно сегодня ходить на занятия. Побудь пока в замке, но постарайся не оставаться один. Пусть тебя всё время кто-нибудь видит.

Он отвёл руку и сбросил, наконец, со лба прилипшую прядь волос.

'Видимо, немного успокоился', с облегчением решила Орлана.

- Нет, с решительностью занесённого меча произнёс Риан, разбивая все её хрустальные надежды. - Я хотел спросить, что мне нужно сделать, чтобы всё исправить. Я не могу просто сидеть и ждать, когда все всё сделают за меня.

   Риан, пожалуйста, послушай меня. Орлана поднялась и стояла теперь перед сыном, но он смотрел только в пол, подперев голову ладонью.

- Я не хочу больше прятаться за твоей спиной.

Ощущая, как от подступающего бессилия начинают трястись руки, Орлана отступила назад, давая себе время для вздоха и для того, чтобы придумать, что сказать ему. И произнесла, вымеряя каждое слово, как будто смертельное заклинание:

- Послушай, я запрещаю тебе что-то предпринимать. Хватит. Ты уже достаточно постарался.

Риан поднял на неё взгляд - блестящий, оскорблённый.

- Ты теперь считаешь, я ни на что не способен, да?

Сил хватило только на то, чтобы сжать пальцами снова начинающие гудеть виски.

- Нет. Нет, родной. Я не должна была этого говорить, просто я очень устала, прости. Сначала Эйрин, теперь это. Не усложняй мне работу, хорошо?

Риан тоже поднялся, так решительно, что сдвинул с места стул, и принялся подрагивающими руками поправлять воротничок рубашки, будто собирался уходить - и прямо сейчас нанести дипломатический визит в какую-нибудь из колоний.

- Эйрин тут ни при чём. Ты её просто отпустила.

Орлана наблюдала за всем этим, упрямо борясь с желанием подойти и всё поправить самой. Слишком уж нервными, порывистыми были его движения. С такими страшно отпускать его одного - куда угодно.

- Ты винишь меня в этом? - спросила она, и поняла, как фальшиво звучит её голос.

- Ты могла бы и ей запретить, как сейчас запрещаешь мне.

Орлана опустилась в кресло, не сводя глаз с сына, но и не зная, что сказать ему на это. Виски ломило так, что во рту стало солоно, точно от крови.

- Понимаешь, ты в другой ситуации, чем Эйрин. Пройдёт не так много времени, и к тебе все будут почтительно обращаться 'ваше величество', а правду в лицо тебе скажу только я. Да, ты натворил глупостей, и да, ты не сможешь всё уладить сам. Позволь мне помочь.

- Мама! - возмущённо воскликнул он.

Орлана мотнула головой.

- Всё, Риан, иди. Я надеюсь, ты примешь правильное решение.

Он постоял ещё с полминуты, пока Орлана выстукивала кончиками пальцев нервный ритм, как будто собирался что-то сказать, но не решился - вышел. Дверь хлопнула, порывом ветра зашевелив брошенные на столе бумаги. Орлана успокаивала отчаянно колотящееся сердце - сегодня ей ещё предстояло заседание Совета.

***

Эйрин и не думала, что сможет так искренне радоваться одобрению. Учителя часто хвалили её, но всё это было скорее в дань её положению, чем взаправду, за настоящие успехи. Сейчас она чувствовала, как горячая волна краски поднимается вверх, заливает шею, потом щёки, потом даже лоб, и поэтому шла, глядя в землю.

Идрис шагал рядом. Сегодня он не убегал вперёд, чтобы оборачиваться и то и дело насмешливо окликать её. Ещё он, кажется, улыбался, это было слышно по голосу, но Эйрин очень боялась поднять взгляд: Идрис увидит её щёки цвета заката над Альмарейном и засмеёт.

А сказал-то он всего ничего.

- Слушай, выдал он, разглядывая выведенные корявым почерком её записи, сейчас я первый раз не жалею, что взял тебя в ученицы. Голова-то у тебя на месте.

Он сложил листок вчетверо и затолкал его в сумку, висевшую у него на плече. Идрис шагал легко и радостно, как будто не было у него за плечами целого вчерашнего дня. Эйрин тоже на минуту забыла об усталости.