Императрица Ядов (ЛП)

Мои отношения с отцом никогда не были положительными. Единственное, чем я когда-либо был обязан этому мужчине, это гены. Каким бы я стал отцом, если бы тот, кем я являлся, никогда не был ничем иным, как жестоким? Была ли права моя племянница, сказав, что Николаю повезет иметь меня в качестве отца? Достаточно ли меня подготовили годы заботы о Данике и Романе?

Я не был тревожным человеком; я не был из тех, кто испытывает стресс и становится иррациональным от эмоций. Это то, что делало меня таким хорошим Паханом; я принимал решения, был лидером и королем. В моей душе не было места для нервозности и колебаний.

И все же в этот момент, впервые в своей жизни, я почувствовал укол страха.

Неужели я разрушу жизнь Николая? Будет ли он ждать подходящего момента, чтобы убить меня?

Должен ли я буду оставить его и Елену одних?

Именно его голос прервал мои мысли.

— Еще пять минут?

— Используй столько времени, сколько захочешь, — сказал я.

Его улыбка была ярче солнца.

Я шел рядом, пока он «вел» База кругами. С каждым кругом Нико становился все более и более уверенным, и, хотя я бы подумал, что ему станет скучно от повторения, он не подавал никаких признаков остановки.

Было уже далеко за завтраком, когда Елена добралась до входа в лес. В руке она держала две тарелки. По тому, как заострились собачьи уши, было ясно, что она принесла нам завтрак.

— Привет, мама! — позвал Нико, махая рукой.

— Обе руки на поводьях, — напомнил я ему.

Он быстро исправился.

Елена выглядела одурманенной малышом.

— Ты выглядишь так натурально, малыш. Ты почти закончил? Я принесла вам завтрак.

— Нет, не закончил, — быстро ответил он.

Я поймал ее взгляд, послав теплую улыбку.

— Он будет превосходным наездником.

— Ты звучишь ужасно гордо.

— Так и есть. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так быстро учился верховой езде, как Нико.

Елена одарила меня насмешливым взглядом.

Я добавил:

— Мы должны купить ему собственного пони.

Она приподняла одну бровь.

— Должны?

Я уловил ее тон.

— С твоего благословения, конечно.

— Я ничего не смыслю в верховой езде, — размышляла она. — Он должно быть получил это от тебя. Это и его волосы.

— Может, остальные будут темноволосыми.

Ее щеки сморщились, когда она улыбнулась.

— Я думала, что у него рыжие волосы, когда он был младенцем, но это был всего лишь себорейный дерматит.

Это заставило меня усмехнуться. Я мог представить себе Елену, разглядывающую младенца Нико, обеспокоенную волосами, растущими на его маленькой голове.

— Не думаю, что у нас родятся рыжие.

Тарелка, которую Елена приготовила для меня, была наполнена едой. Было очевидно, что она наложила в тарелки перед завтраком. Если бы она приготовила сама, после этого все вышло бы подгоревшим и не аппетитным, и все оказалось бы в собачьих мисках.

Николай заметил еду, и его внимание сузилось.

— Как насчет того, чтобы дать Бэзилу передохнуть, а ты сможешь позавтракать?

В животе у него заурчало, отчего Нико захихикал.

— Еще одна поездка после?

— Если ты почувствуешь себя в состоянии, конечно.

Мы позавтракали, растянувшись на траве, купаясь в лучах солнца и утреннем ветерке. Вскоре Нико обнаружил, что может подманить крупных кавказских овчарок поближе кусочками со своей тарелки, даже если мы с матерью предостерегали его от этого.

— У собак полно еды, — сказал я ему. — Тебе не нужно делиться своей.

Нико присел на корточки, посасывая кусочек дыни. Сок потек по его пальцам и кофте.

— Хорошо, папа.

Елена застыла на месте.

Я схватил ее за руку и послал ей мягкую улыбку. Она ожила, улыбнувшись мне, что у меня замерло сердце.

Нико заметил что-то вдалеке и бросился прочь.

— Папа? — сказала Елена, когда он ушел. — Когда это произошло?

— Сегодня утром.

Ее глаза скользнули по моему лицу, видя больше, чем я хотел показать.

— Ты выглядишь обеспокоенным. — она склонила голову набок. — Почему?

— Почему ты думаешь, что я обеспокоен?

Она прижала пальцы к моему лбу, прослеживая признаки старения.

— Я вижу это.

Я схватил ее за запястье, прижимаясь губами к ее руке.

— Я не хочу быть ужасным отцом, — честно ответил я. — Мой отец не был хорошим человеком, и я убил его голыми руками, наказывая за это.

— Руки Николая слишком малы, чтобы причинить тебе боль.

Я послал ей многозначительный взгляд.

Губы Елены изогнулись, и она прижалась своим носом к моему. Я наклонился к ее прикосновению.

— Не волнуйся, Кон. Наши отцы заботились только о себе и своих собственных удовольствиях. С того момента, как ты встретил Николая, ты посвятил себя его счастью и комфорту. — ее взгляд был глубоким и манящим, заманивая в ловушку своей орбиты. — Я бы не подпустила тебя к нему близко, если бы думала, что ты будешь представлять угрозу для его взросления.

Я ни секунды в этом не сомневался. Елена яростно защищала благополучие Николая, и хотя она могла быть немного небрежной, когда дело касалось трюков и обращения с миром, как с тренажерным залом в джунглях, она не допустила бы, чтобы ее сыну причинили какой-либо вред. Не важно, что она должна была сделать.

Нико прибежал обратно, сжимая ромашку в ладони.

— Для тебя, мама.