Императрица Мария Федоровна

Сохранившиеся письма из Тобольска в Крым на имя великой княгини Ксении Александровны датированы 15 сентября и 22 октября 1917 года, а также 21 февраля и 14 апреля 1918 года. Последнее пришло в Крым от старшей дочери Николая II – великой княжны Ольги Николаевны. В нем говорилось: «…Обрадовались Твоему письму. Спасибо большое. Столько времени не было от вас известий, а слухов в газетах так много – вот и все. У нас пока все, слава Богу, более или менее благополучно. Сюда понаехало, конечно, много пакостников и т. д. красногварда и пр., ну и держат нас опять строже. Из того дома перевели всех сюда, порядочно тесно, ну да ничего, Бог даст… Погода весенняя; снег хорошо тает, и воды всюду много. Солнце отлично греет, и мы уже начали загорать. Сегодня было 7 гр. в тени и сильный ветер. Да, мы все ужасно вас жалеем и массу хорошего мысленно говорим. Могу себе представить, как было тяжело покидать Ай-Тд (Ай-Тодор – Ю.К.)… И вам даже нельзя видеть Т.О. (тетя Оля, великая княгиня Ольга Александровна – Ю.К.) и Ирину (И.А. Юсупова, жена Ф.Ф. Юсупова – Ю.К.). Такое свинство, но ничего не поделаешь. Была у нас утром в 11 ч. 30 м. обедница, а вчера – всенощная. Вот и все интересные новости. Знаешь, наших людей больше выпускать не будут, чтобы было как в Ц.С. (Царском Селе – Ю.К.). Не понимаю зачем, когда нас с прошлого года совершенно так и держат, и для чего других так притеснять совершенно не понятно и, по-моему, ни к чему. Как забавно одеты, т. е. вооружены, красногв. (красногвардейцы – Ю.К.) – прямо увешаны оружием, всюду что-нибудь висит или торчит. Вам, наверно, тоже делают вещи, так сказать, для вашей пользы, да? Надеюсь, вам удастся поговеть на Страстной. Теперь кончаю. Авось получишь это письмо. Все крепко, крепко Тебя и О. целуем и обнимаем. Храни Вас Бог. Будь здорова, душка маленькая. Твоя Ольга. Получила ли письмо Папа́ и мое? Он крепко целует».

Письма императрицы Александры Федоровны в Крым не сохранились, но до современников дошли ее яркие письма подруге Анне Вырубовой, которые свидетельствуют о том, как глубоко переживала царская чета военные поражения России, в том числе и Брестский мир. Несмотря на свое немецкое происхождение, Александра Федоровна резко критиковала немцев за их политику в отношении России. «Боже, как родина страдает. Знаешь, я гораздо сильнее и нежнее тебя ее люблю. Бедная родина, измучили внутри, а немцы искалечили снаружи, отдали громадный кусок, как во времена Алексея Михайловича, и без боя во время революции. Если они будут делать порядок в нашей стране, что может быть обиднее и унизительнее, чем быть обязанным врагу – Боже, спаси…» 3 марта 1918 года: «Такой кошмар, что немцы должны спасти всех и порядок наводить. Что может быть хуже и более унизительно, чем это? Принимаем порядок из одной руки, пока другой они все отнимают. Боже, спаси и помоги России! Один позор и ужас. Богу угодно эти оскорбления России перенести; но вот это меня убивает, что именно немцы не в боях (что понятно), а во время революции, спокойно продвинулись вперед и взяли Батум и т. д. Совершенно нашу горячо любимую родину общипали… Не могу мириться, т. е. не могу без страшной боли в сердце это вспоминать. Только бы не больше унижения от них, только бы они скорее ушли… Но Бог не оставит так. Он еще умудрит и спасет, помимо людей…»

В Крыму меж тем обстановка обострялась. В феврале 1918 года Народным Комиссариатом республики было принято постановление об упразднении канцелярии Марии Федоровны. В эти дни Задорожный от имени Севастопольского совета объявил Романовым, что они, как и лица их свиты, должны поселиться в имении Дюльбер, ранее принадлежавшем великому князю Петру Николаевичу. По его словам, эта акция была продиктована, прежде всего, заботой о безопасности членов бывшей императорской семьи.

В распоряжении Задорожного, по свидетельству княгини Л.Л. Васильчиковой, находилось сперва шестьдесят, а затем двадцать человек и достаточно оружия, чтобы защитить дом с моря и суши. «Каждый раз, как кто-нибудь из жителей Дюльбера выходил за его пределы, он должен был спрашивать разрешение у Задорожного. Скоро и эти редкие выходы стали запрещены, и когда трехлетняя Ирина Юсупова навещала свою бабушку, великую княгиню Ксению Александровну, то англичанка оставалась за воротами, а ребенка вводил и выводил за ручку Задорожный».

Вскоре Мария Федоровна, великая княгиня Ольга Александровна с мужем и маленьким Тихоном переехали в Харакс – имение великого князя Георгия Михайловича. Великий князь Александр Михайлович со своей семьей остался в Ай-Тодоре, а великий князь Николай Николаевич со своими родными поселился во дворце Кичкине, принадлежавшем ранее великому князю Дмитрию Константиновичу.