Императрица семи холмов

– Живо проваливай отсюда! – рявкнул страж и подтолкнул меня в спину тупым концом копья. Ох уж эти преторианцы – никакого чувства юмора. Затем я какое-то время стоял, таращась на громадину Колизея. Нет конечно, его огромную чашу я видел не в первый раз, но за эти годы успел позабыть его жутковатое каменное величие. Ни одно другое здание не давит на вас так, как Колизей, с его арками, пьедесталами, статуями, что смотрят на вас из ниш своими незрячими мраморными глазами. А желтый песок арены внутри, казалось, навечно впитал в себя все кошмары моего отца, да и часть моих тоже. Я никогда ему об этом не говорил, но он и так знал. Это знает любой, кто когда-либо выходил на арену Колизея.

С тех пор прошло много лет, и я сам уже не тот мальчишка, что потрясал здесь когда-то мечом. С тех пор я участвовал в стольких поединках, что потерял им счет, но ни один их них не возвращается ко мне в снах в отличие от тех, что состоялись на арене Колизея. Здесь, на этом песке, еще будучи ребенком, я пролил первую кровь. Я убил огромного мускулистого галла, который явно не спешил убивать меня. Наверно, именно этим объяснялась его странная медлительность, и потому победа досталась мне. Да, не лучший способ показать, что ты мужчина.

Машинально трогая висевший на шее амулет, подарок отца, я еще какое-то время таращился на каменную громаду, и мне не давал покоя вопрос, кому первому пришла в голову мысль строить эти огромные дворцы массовых убийств. Поразмышляв немного, я пожал плечами и побрел в направлении Капитолийского холма. Здесь было не так людно, мостовая чистая и гладкая, женщины в основном одеты в шелк, а не в шерсть. На рабах, что сновали туда-сюда, выполняя поручения хозяев, значки с именами самых именитых семейств.

Я прошел мимо знаменитой Капитолийской библиотеки – в этот момент из нее, серьезно насупив брови, выходили с полдюжины сенаторов в тогах, и я замедлил шаг. Мать сказала, что нужный мне дом находится где-то рядом.

– Ты что-то ищешь? – обратился ко мне раб в опрятной тунике, подозрительно оглядывая меня с головы до ног. – Может, я могу тебе помочь?

– Мне нужен дом сенатора Норбана.

– Здесь не подают милостыню.

– А кто сказал, что я ее прошу? Я лишь хочу знать, чей это дом, сенатора Норбана или нет.

– Да, но…

– Отлично. Потому что у меня к нему дело.

Раб был рослый, но не выше меня. Оттолкнув его плечом, я шагнул в узкий коридор, украшенный дюжиной мраморных бюстов, которые взирали на меня со своих постаментов с явным неодобрением.

– Хватит кудахтать, – бросил я рабу, который увязался за мною вслед. – Сенатор знает, кто я такой.

Мы с ним попрепирались еще минут десять, после чего я был впущен в небольшой атрий, где мне было велено ждать.

– Даже не думай, что сразу попадешь к нему, – презрительно бросил мне раб. – Сенатор занят.

С этими словами он напоследок еще разок окинул меня подозрительным взглядом, как будто сомневался в том, оставлять ли меня одного наедине с ценной обстановкой дома, и лишь затем вышел. Я же закинул голову назад и принялся рассматривать дом. Сквозь отрытую крышу атрия внутренний двор заливал солнечный свет, на полу мозаика с изображением виноградных лоз, а в самом центре фонтан, чаша которого выложена голубым мрамором. Из угла на меня через плечо кокетливо посматривала каменная нимфа. Я же давно не был с женщиной, так что даже вид ее мраморных грудей показался мне соблазнительным.

Положив котомку на мраморную скамью, я опустился на одно колено и ополоснул в фонтане лицо. А когда поднял глаза, обнаружил перед собой маленькую девочку с деревянной лошадкой в руках. Положив в рот большой палец, малышка задумчиво смотрела на меня.

– Привет, мелюзга, – поздоровался я. На вид ей было года четыре, от силы пять, – столько же, сколько и моей младшей сестренке. – Ты кто такая?

Не вынимая пальца изо рта, девочка пристально посмотрела на меня из-под светлой челки.

– Ты тоже из дома Норбанов?

Девчушка вынула изо рта палец и несколько мгновений рассматривала меня, после чего палец вернулся в рот.

– Я хотел бы поговорить с твоим отцом.

Ответом мне стало причмокивание.

– Где тут у вас уборная? Мне бы справить нужду.

– Это дальше по коридору, – раздался у меня за спиной голос. Я обернулся. Позади меня стояла девушка в голубом платье: худенькая, с каштановыми волосами, примерно того же возраста, что и я.

– Я к сенатору Норбану, – пояснил я.

– Ничего, успеешь.

С этими словами, девушка подхватила на руки малышку, заставила ее вынуть изо рта палец, и даже не обернувшись на меня, как будто знала, что я последую за ней, зашагала вдоль по коридору. Я увязался вслед за ней в уборную.

– Если тебе нужно будет помыться, здесь есть вода, – сказала она. Римляне, скажу я вам, страшные чистюли и моются чаще, чем кто-либо у нас в Британии. Я налил себе тазик и смыл с лица и шеи накопившуюся во время путешествия грязь.

– Ну как, лучше? – спросила меня девушка-патрицианка, когда я вышел из уборной.