Императрица (СИ)

- Да ладно тебе – произнес покупатель, - ты в серьез рассчитываешь ее продать по такой цене? – В глазах грифона показалось сомнение. – Ты только взгляни, подстреленная, замученная, ободранная… - на последнем слове мне стало обидно. Обозвав меня ободранной, он намекнул на то, что меня переимела добрая часть обитавших на пустоши жеребцов, а этим он наступил на мою кобылью гордость.

- И все-же, я цену не снижу – ответил уже не столь уверенно грифон.

- Так уверен – спросил единорог тем голосом, от которого грифон едва не стал кудахтать.

- Но… Эм… не очень.

- Я предлагаю тебе сразу наличными – произнес Единорог.

- Сколько – спросил грифон, однако ответа я не услышала, - но это слишком… - произнес грифон, когда услышал сумму, которую предлагали за меня -… хорошо… я согласен.

- Вот и умная птичка – ответил единорог, передавая мешочек с крышками грифону. После чего отвязал меня от столба и потащил за собой.

Ну вот и все, видимо моя свобода на этом и закончиться. Я не знаю, куда именно меня приведет мой новый хозяин, да и как именно я буду бежать от него. А если он переведет меня ещё куда ни будь, даже прочь из этого города, то как я найду после этого дорогу? Неопределенность сделала меня совершенно беспомощной, я не знала, что будет со мной дальше и во что я вляпалась сразу после своего побега. Ясно было одно как солнечный день: Все это хреново, как не крути.

Спустя несколько минут ходьбы, меня привели к огромному дому. Не дворец конечно, но дом был по истине гигантским. А на фоне других домов, которые были в этом городе, складывалось впечатление, будто город полностью состоит из одного дома. Мой хозяин открыл дверь, после чего вошёл внутрь и запер ее. Я разумеется все это время шла рядом, а потому он не оставил меня снаружи. Поднявшись на второй этаж, он снял с меня верёвку, разрезав ее. Я сразу принялась разминать челюсть, ибо за столь долгое время без движения, я начала ощущать процесс застоя. Однако не успела я опомниться, как меня подняли вверх, после чего уложили на диван. Я подсознательно сжалась в комок, ведь знала то, чем обычно заканчивается подобное.

- Расслабься, я не собираюсь делать с тобой то, о чем ты подумала – произнес Единорог.

- Я и не ждала этого – ответила я, однако голос мой дрогнул.

- Согласен, я не воспроизвожу впечатления того, кто не станет сразу использовать кобылку, сразу после покупки. Однако и у меня есть принципы, которых я придерживаюсь.

Я промолчала. Нет смысла сразу выкладывать все карты на стол.

- Ты думаешь о том, как-бы тебе лучше сбежать – произнес Единорог глядя на меня.

- Откуда ты… с чего вы это решили – спросила я.

- Тебя выдал твой запах и пульс – ответил самой собеседник, - тут даже радкрысу понятно что ты задумала.

Ох проклятый пульс, ты вечно все портишь.

- Я это всё к тому, что тебе даже не придется бегать от меня – закончил он свою часть диалога.

- Но зачем, почему ты купил меня у тех работорговцев – спросила я, - раз тебе не была нужна кобылка или служанка?

- И тут мы переходим к разговору о том, откуда у меня вообще есть средства на столь дорогой особняк и покупку рабов – начал единорог. – Я покупаю потенциальных рабов, которые в любых других обстоятельствах попали в плохие копыта. После ставлю их на копыта, а за тем даю вольную.

- Но это ведь не за просто так – прервала я его повествование, - должен быть подвох. Ведь должен, правда?

- Ты права, подвох действительно имеется. Когда раб достаточно окрепает, я отправляю его в подземелья под городом – продолжил единорог. – Там можно отыскать много чего ценного, что осталось с времён Великой Войны. Многие организации на пустоши готовы хорошо платить за них хорошие крышечки, а это в свою очередь покрывает не только покупку рабов, но и уводит меня в жирный плюс.

- Но в чем подвох – я начина уже терять терпение.

- А подвох в том, что вольную нужно отработать – ответил единорог, - когда купленный мною поправляться, я предлагаю ему даровать вольную, в обмен на какой-либо артефакт из руин под городом.

- Наверное там до Дискордиков опасно – проронила я.

- Это да, не каждый выбирается оттуда живым, однако те кому удается выбраться, получают от меня вольную – закончил единорог.

У меня появилась надежда на то, что я смогу сохранить обретённую свободу, однако надежда была слишком мала, а шанс погибнуть ради нее, был слишком высок. Ну и пускай, думаю лучше погибнуть, чем оставаться всю оставшуюся жизнь рабыней, без права голоса и личности. Да что уж и говорить, я по прежнему не знала, как я должна себя называть. Мой рабский номер – Четыреста Сорок Семьдесят Три, по которому меня и называли в Колизее, не давал мне личности, да и к тому отбирал волю. Мне нужно было придумать себе имя, хотя-бы для того, чтобы почувствовать себя живой пони, а не предметом который могут взять и перепродать.