Императрица. Стать самой собой

– Не умирай! Мила, без тебя всё не имеет смысла.

– Я люблю тебя, – сказала Мила и поцеловала в губы.

Из глаз Максима покатились слезы, он крепко сжимал ладони любимой. И вот он что-то почувствовал. Сила стала возвращаться.

– Я спасу тебя, я чувствую свою мощь, даже законы природы я могу нарушить. Ты будешь жить! – громко сказал Максим, набираясь уверенности.

И когда он стал собирать силу, напрягаясь всем телом, Джек сказал:

– Осторожно, ты ещё не умеешь владеть своим даром, ты ещё не делал такого. Есть риск в этот опасный момент его лишиться. А Милу мы довезем до больницы, как-нибудь, если нас не догонят.

– Она умрет, если я не помогу ей.

– Не переживай так, пусть терпит боль. Мы выкарабкаемся.

– Нет, я спасу её сейчас.

Поток энергии собирался вокруг тела Максима, от него подул ветер, и машина озарилась белым светом, через ладони энергия передавалась телу Милы. Она с трепетом ждала спасения, но зрачки её глаз замерли и дыхание прервалось. Лицо её застыло в ожидании. Но через мгновения она сделала сильный вздох, её объяла дрожь. Организм наполнился силой, и она привстала. Боли не было, голова, и тело не кровоточили. Чувствовалось приятное тепло, появилась бодрость. Она улыбнулась и погладила рукой щеку любимого.

– Ты мой спаситель, что ты будешь делать теперь? Остался ли твой дар при тебе?

– Неважно. Ты для меня все, моя богиня, моя вера.

Молча, они ехали по дороге, за ними была погоня. Слышались выстрелы и звук мигалок полицейских машин. А Максим, чувствуя любовь Милы и любуясь её красотой, переживал счастливые моменты. Мила была любовью всей его жизни.

Вдруг Джек резко сказал:

– Нам не уйти, за нами штук десять полицейских машин. Что делать Максим? Может, ты применишь способности?

– Если они есть ещё, – ответил Максим.

Максим обернулся и, смотря на преследовавшие машины, заставлял их водителей заснуть. Машины, теряя управление, врезались с другими, съезжали с дороги и опрокидывались. Одна за другой они прекращали преследование. Вдруг последняя полицейская машина сделала мощный рывок, из её окна вылез полицейский и прицельно стрелял из пистолета. Долго Максиму не удавалось усыпить водителя. Внезапно одна пуля попала Максиму в шею, и от злости Максим все-таки сумел послать команду спать. Полицейская машина ударилась о бордюр и резко перевернулась. Упав, она придавила стрелявшего полицейского, он встретил свою смерть.

Кровь из горла теплым ручьем заливало тело, Максим чувствовал нарастающую слабость. Он понял что умирает.

– Максим, держись. Попробуй вылечить себя сам, – в слезах произнесла Мила.

– Я не могу, силы больше нет.

– Не умирай. Мы оторвались от полиции и скоро приедем к больнице. Всё будет хорошо.

– Прощай, Мила, знай, я всегда любил тебя.

– И я тоже, Максим, дорогой.

– Знай, если мы не встретимся в следующем перерождении, я буду тебя искать в тысяче миров, в десяти тысячах жизнях.

– А я буду тебя ждать в каждой из них.

Максим закрыл глаза, тело чувствовало тепло от потока крови, дыхание стало прерывистым. Он думал о своём великом деле и Миле. Появился липкий животный страх перед смертью, но Максим унял, его думая о следующей жизни. Он думал: «Пусть я не стал императором, важно, что я обрел эту любовь. С этой любовью и божественным даром я чувствую себя всесильным. И веря, что души бессмертны я понимаю, что накопил великое благо, с которым буду счастлив в следующей жизни».

Мила посмотрела на застывшие зрачки Максима, и схватила руками его голову. Она надрывалась от плача, пока машина уносила их прочь из города. Джеку и Миле удалось скрыться из столицы. В этот же день они похоронили Максима Руднева. Последними словами Милы у могилы были:

– Максим, я благодарна судьбе, что ты был у меня. Я буду помнить о тебе всю жизнь.

В зале была сумятица, делегаты приходили в себя, радуясь тому, что бандиты покинули здание. Собрание было решено продолжить. Томас переговорил с Эдвардом Григом и Крогемом Виром, и те решили отказаться от претензий на власть ради Марины.

– Господа, – начал говорить Томас с трибуны, – я вам объяснил, почему Марина Барсукова была неадекватной. Это не её вина, а поэтому я желаю переформатировать наше собрание. Давайте не выбирать нового императора, а голосовать только насчет Марины Барсуковой. Быть или не быть ей императрицей. Я считаю это правильным и законным.

– Нет и ещё раз нет! – послышался голос мэра Фурто Маро, – Это нечестно, мы собрались решить судьбу империи, все выдвинули своих кандидатов. Это нельзя отменить.

Из зала послышались голоса одобрения слов рамтега. И Томас засомневался, затем предложил:

– Тогда предлагаю и прошу делегатов отозвать своих кандидатов ради Марины Барсуковой для блага империи. Вы поступите благородно и правильно, ведь власть Марины Барсуковой была стабильной и предсказуемой, в обществе был баланс и мир.

– Да, пусть кто хочет тот и отзывает. А остальные будут участвовать в выборах на равных с Мариной Барсуковой, – произнес Фурто Маро.

– Ладно, пусть так и будет, – ответил Томас.