Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

У Юн работал без устали круглые сутки, чтобы на пути из Кайфына предусмотреть мельчайшие детали переезда Цыси через Хуанхэ. За день до ее объявленного отъезда эту древнюю столицу Китая заметал снежный буран, но к моменту ее отправления в путь погода улучшилась и переправа прошла безупречно. Перед дальней дорогой, в которую ее провожали коленопреклоненные чиновники и местные жители, Цыси помолилась в шатре, поставленном на берегу реки, и воздала должное богу реки. После этого она взошла на борт сампана, украшенного в форме дракона. И внушительная флотилия, живописно сопровождаемая воздушными змеями, двинулась на север по спокойной как зеркало воде, возмущаемой только веслами, разрезающими ее поверхность. Цыси светилась от счастья. Она видела в этом «необычайно безмятежном» пересечении водной глади знак покровительства богов и одобрение ими выбранного ею курса. Но к тому же она щедро наградила лодочников за их работу.

Последний отрезок ее путешествия, длившегося три месяца, Цыси преодолела на поезде по северной ветке великой железнодорожной магистрали Пекин – Ухань, судьба которой выглядела такой же изменчивой, как и ее собственная. За год до описываемых событий пути за пределами Пекина разобрали ихэтуани, а несколько станций они просто спалили. Эту железную дорогу восстановили иноземные захватчики, которые потом передали пути правительству Цыси вместе с роскошным вагоном, предназначенным лично для нее. Она с шиком въехала в Пекин 7 января 1902 года и вступила в город через южные ворота, служившие до этого исключительно императорам: сначала через Цяньмэнь, внушительные башни которых загорелись во время «боксерских» беспорядков, но потом были отстроены заново; затем дальше на север через Ворота Великих Цинов. А вот перед парадными воротами в Запретный город она остановилась и повернула в обход. Внутрь она въехала через тыльные ворота, ведущие в гарем. Въезд женщины в парадную часть Запретного города выглядел непростительным оскорблением святости монарха, поэтому Цыси остереглась нарушать древнее правило.

Внутри Запретного города вдовствующая императрица первым делом вознесла молитву предкам Цинской династии. Как только закончились последние приготовления, она отправила придворных к Восточным мавзолеям отдавать почести похороненным предкам и просить их покровительства. Как раз там она заприметила ручную обезьянку, принадлежавшую одному из сановников и скакавшую по его навесу. Она выразила привязанность к этой обезьянке и получила ее в «подарок». Вскоре примат скакал вокруг нее в красивом желтом шелковом жакете.

Но прежде всего прочего на следующий после возвращения в Пекин из ссылки день Цыси почтила память императорской Жемчужной наложницы, которую сама приказала утопить в колодце как раз перед своим бегством. Все увидели в этом жест раскаяния. К тому же это была попытка искупления вины перед приемным сыном, помогавшим ей во всем в последние годы, особенно во время пребывания в изгнании. Быть может, прежде всего этот жест предназначался властям западных держав, осуждавшим ее за данное убийство. Вдовствующая императрица всеми силами старалась заслужить их доброе расположение, которое все поменяло бы для ее страны и с точки зрения отношения к ней самой. Ежегодные выплаты «боксерской» контрибуции могли составлять очень разные суммы в зависимости от обменного курса валюты, а при добром отношении власти заморских держав могли бы согласиться на метод расчета, выгодный Китаю. Кроме того, для преобразования ее империи требовалось сотрудничество с дружелюбно настроенным международным сообществом.

Глава 27 Установление дружественных отношений с представителями Запада (1902–1907)

Ради своего триумфального въезда в Пекин Цыси нарушила традицию и пригласила иностранцев взглянуть на императорскую процессию. Для размещения дипломатов использовали специальное строение, обеспечивавшее свободный вид на все происходящее. Остальные зрители вскарабкались на городские стены. Один из них сфотографировал вдовствующую императрицу, сошедшую с носилок паланкина, перед входом в зал. На этом снимке она поворачивается, чтобы помахать горожанам снизу косынкой, которую держит в руке, а вследствие ее движения разворачивается тяжелое расшитое облачение. Такого в истории Китая еще не случалось, чтобы императрица махала платком в ответ на приветствие толпы: Цыси подсмотрела такой жест в описаниях зарубежных монархов, составленных путешественниками, которых она отправляла в заморские поездки.