Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

В 1862 году Ф. Уорд получил смертельное ранение в бою, и Цыси распорядилась в память о его заслугах перед империей построить храм. Командование над «Всегда побеждающей армией» принял на себя английский офицер Чарльз Гордон. Гордон прекрасно понимал, что «нынешний мятеж необходимо подавить самым решительным образом». Он написал в своем дневнике: «Не передать словами ужасы, пережитые этим народом по вине мятежников, или описать пустыню, в которую они превратили данную богатую провинцию. Весьма удобно вести разговоры о невмешательстве извне, однако нас, безусловно, трогает абсолютная нищета и крайняя нужда этого несчастного народа». Как и Уорда, Гордона отличала склонность к браваде, и он обычно ходил в атаку, вооруженный одной лишь ротанговой тросточкой. Его подчиненные видели в нем настоящего героя, и ему суждено было стать Китайским Гордоном, а также сыграть ключевую (кто-то даже считает – незаменимую) роль в разгроме тайпинов, то есть в спасении Цинской династии.

Притом что у Цыси отсутствовал прямой выход на европейских воинов и послов, эта женщина быстро осознавала всю суть Запада, а также схватывала на лету смысл пространных и подробных докладов, поступающих от великого князя Гуна и прочих чиновников, имевших дело с европейцами. В одном случае императорским указом выражалась благодарность «англичанам и французам» за артиллерийские обстрелы тайпинских отрядов. Французский посол посетовал на то, что одни только французы принимали участие в таких обстрелах, а англичане от них воздерживались. Цыси попеняла своим дипломатам: «Вы можете указывать на убогое мышление иностранцев, но при этом стоит обратить внимание на точность их высказываний. Впредь, когда будете составлять отчет, потрудитесь излагать факты, не уклоняясь в сторону ни на йоту». Она указала им на то, что китайская привычка к верхоглядству свое отжила.

Большое впечатление на нее произвела информация о том, что европейцы проявляют заботу о жизни каждого китайца в отдельности. Об этом часто сообщал Ли Хунчжан, в подчинении которого состояли Уорд и Гордон. Мандарина Ли, мужчину с ухоженной бородкой и узкими глазами, от внимания которых ничто не могло ускользнуть, с полным основанием можно было причислить к классическим конфуцианским последователям. Тем не менее ему пришлось пройти путь самого прославленного реформатора Китая. На этом начальном этапе через рутинное общение с европейцами он учился у них полезному делу, когда практически все его коллеги все еще видели в них нежелательных пришельцев. Ближе к концу 1863 года представитель высшей знати Ли Хунчжан и Чарльз Гордон взяли в осаду город Сучжоу, славившийся своими шелками, садами и каналами (кое-кто называл его китайской Венецией) и с точки зрения стратегии находившийся рядом со столицей тайпинов Нанкином. Они убедили восьмерых руководителей обороны этого города капитулировать, пообещав им за это жизнь и высокие посты. В своем лагере, разбитом за воротами города, наместник Ли устроил в честь этих изменников пир, на который Гордона приглашать не стал. В разгар крепкой попойки в зал вошли восемь офицеров. В руках каждый из них нес почетный головной убор мандарина с красной пуговицей наверху и торчащим павлиньим пером. Вошедшие офицеры встали на колени перед бывшими главарями мятежников и протянули им эти головные уборы. Все участники пира поднялись и стоя наблюдали за происходящим. Главари тоже встали, развязали свои желтые повязки и собрались было взять протянутые им головные уборы, чтобы надеть их. В мгновение ока появились мечи, и все восемь голов оказались в руках офицеров, держащих их за волосы. Наместник Ли, покинувший пир как раз перед приходом офицеров с головными уборами, чтобы не видеть предстоящего убийства, приказал мятежников обезглавить и тем самым пресечь потенциальную измену, сплошь и рядом случавшуюся раньше. После этого его армия ворвалась в Сучжоу и вырезала десятки тысяч тайпинов, уверенных в том, что находятся в безопасности. Гордон, давший убитым главарям тайпинов слово и лично обещавший им жизнь, преисполнился праведного гнева и подал в отставку с поста командующего «Всегда побеждающей армии». Притом что он, пусть и против воли, понимал точку зрения наместника Ли, Гордон, как английский офицер и правоверный христианин, счел необходимым держаться подальше от такого акта «азиатского варварства».