Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

И все-таки Чжиган к тому же написал, что в Лондонском музее мадам Тюссо он никак не ожидал увидеть восковую фигуру наместника Линя в натуральный рост, прославившегося борьбой с опиекурением, а когда он приказал уничтожить товарные запасы зелья, британцы начали «опиумную войну». Здесь статую Линя с его ближайшими сподвижниками одели в роскошные халаты и поставили в величественной позе в Галерее славы Лондона. Фигуры для Музея мадам Тюссо заказали у кантонского скульптора и доставили на Британские острова за огромные деньги. Так что совсем не факт, будто английские христиане руководствовались исключительно «любовью к наживе» или выступали за ничем не ограниченную торговлю опиумом. Среди прочих благоприятных впечатлений можно назвать учтивость и радушие королей и королев, принимавших китайскую миссию в высших сферах, а также приветливость и доброжелательность со стороны прохожих, гуляющих по парковым дорожкам, в обычной жизни. Во время посещения склепа Джорджа Вашингтона Чжигана поразила его простота, и он воздал должное этому «великому человеку». Став свидетелем скандала с подтасовкой голосов во Франции, он глубоко задумался над тем, что выборы используются безнравственными проходимцами ради собственной выгоды. Тем не менее Чжиган показал, что западная политическая система в целом пришлась ему по душе. Он описал, как функционирует американский конгресс, и оставил следующее замечание: «При такой системе появляется возможность выражения желаний народа на самом высоком уровне, и поэтому управление обществом можно назвать справедливым». Из всех стран, что посетил, в США он увидел наиболее искреннее стремление руководства государства к дружбе с Китаем, тем более что с их громадной территорией и богатейшими запасами полезных ископаемых требовать что-то от китайцев никаких причин не обнаруживалось. К Франции он отнесся неодобрительно из-за обложения народа этой страны тяжким бременем налогов, поступления от которых шли на содержание крупной армии для ведения заморских войн. Этот молодой чиновник осознавал необходимость индустриализации. Относительно подробно описывая научные открытия и современные предприятия, он с особой надеждой высказывался по поводу телеграфа, который считал средством связи, не нарушающим природной среды, как прочие проекты (необходимое оборудование практически никто не видел), и способным существовать в гармонии с природой. В общем и целом, сделал вывод этот мандарин, «если мы сможем сделать то, что делают они, тогда, безусловно, можем стать богаче и сильнее!».

Чжиган со своими китайскими попутчиками вернулся в Китай к концу 1870 года, без малого за три года объехав одиннадцать стран. Их дневники и доклады представили Цыси для ознакомления. Только вот никаких практических мероприятий не последовало, несмотря на громадный объем добытой информации или проявляемое рвение. Разве что в США на обучение отправили группу юных подростков. И этот проект обучения молодежи, которой предстояло стать опорой общества с практическим знанием Запада и западной жизни, вынашивался на протяжении некоторого времени. Боцзюэ Ли, занимавшийся продвижением этой программы, стремился к тому, чтобы составить всеобъемлющую программу. В ту пору он служил наместником императора в Чжили, а администрация его находилась в Тяньцзине рядом со столицей. В 1872 году он попросил разрешения приехать в Пекин, чтобы повидаться с вдовствующей императрицей. Но приезжать ему Цыси запретила. Она находилась в самом шатком с конца 1869 года положении, когда случились те убийственные события, и ей пришлось бороться за собственное выживание, а на занятия крупными государственными делами у нее не оставалось сил. К тому же вот-вот вся полнота власти должна была перейти к ее сыну, и ссылка Цыси в гарем выглядела неизбежной. Чжиган посетовал: «Внезапно ситуация переменилась. Увы! Мне не остается ничего, кроме как в бессилии заламывать руки».

Глава 7 Обреченная любовь (1869)