Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

Рядом с Летним дворцом находилось множество буддийских и даосских храмов, настоятели которых организовывали регулярные праздники. В них принимали участие и женщины в сопровождении мужчин, одетые в самые яркие платья. Из дальних мест приходили балаганные артисты; они бегали на ходулях, скакали в плясках льва (уши), размахивали светильниками дракона, исполняли акробатические упражнения и показывали фокусы. Когда эти праздники проходили рядом с Летним дворцом, Цыси часто наблюдала за представлением со сторожевой башни стены. Зная, что за ними наблюдает вдовствующая императрица, участники представлений старались продемонстрировать все свои способности, а она подбадривала их и не скупилась на щедрые подачки. Самые крупные вознаграждения одно время доставались бородатому мужчине, крутившему спирали в одежде сельской женщины. Цыси очень любила народные развлечения и никогда не считала их ниже своего достоинства.

Как раз в таком народном духе она помогла обратить жанр пекинской оперы в национальную оперу Китая. Этот жанр традиционно служил «простому народу переулков и деревень», так как за его музыкальным сопровождением, сюжетом и юмором не составляло труда следить и оттого получать удовольствие. Считающийся «мещанским», этот жанр не прижился при дворе, где ставились одни только традиционные оперы, с их строго регламентированными мелодиями и сюжетами. Начинал покровительство пекинской опере муж Цыси император Сяньфэн, а вдовствующей императрице досталось доведение этой оперы до сложной артистической формы с одновременным предохранением ее веселости. Она расширила императорское одобрение, привлекая артистов со стороны, из-за пределов двора, чтобы они исполняли оперу перед ней, а также давала указания евнухам из департамента музыки. От артистов она требовала высокого исполнительского мастерства. Исторически так сложилось, что пекинская опера относилась к жанру легкомысленному, точное время начала представления никогда не назначалось, грим наносился поспешно, костюмы изготавливались неряшливо; актеры подчас могли со сцены окликать приятелей или в раже импровизации отпускать шутки. Цыси коснулась всех этих деталей в серии конкретных распоряжений. Она сделала пунктуальность обязательной, пригрозив злостно опаздывающим актерам палочным наказанием. Однажды главный актер Тань Синьпэй все-таки опоздал, и Цыси, которой нравилась его игра, не смогла допустить его наказания поркой, поэтому заставила играть скоморошного поросенка в «Царе обезьян». Профессиональное лицедейство оплачивалось весьма щедро. Притом что предыдущие императоры подавали ведущим актерам в лучшем случае по ляну, Цыси обыкновенно расщедривалась на десятки лянов. Ведущему исполнителю Таню, например, досталось целых 60 лянов серебром, да еще он получил подарки на приданое дочери по случаю венчания. (Для сравнения: глава департамента музыки при дворе зарабатывал 7 лянов в месяц.) За один год сумма ее пожертвований всем участникам оперных представлений составила 33 тысячи лянов.

При таком прекрасном обращении актеры пекинской оперы приобрели знаменитость – как звезды кинопроката в следующем веке. Публика могла наглядно убедиться в престижности их нынешнего положения: однажды в императорском шествии от Летнего дворца до Запретного города приняли участие 218 артистов. Все они ехали верхом, а их костюмы и реквизит везли на 12 повозках. Теперь мечтать о карьере в китайской опере очень даже стоило.

Оперные театры Цыси строились в строгом художественном стиле. Посередине озера Морского дворца построили театр в виде веранды, вокруг нее росли лотосы, и летние представления проходили в аромате их цветов. На территории Запретного города возвели отапливаемую стеклянную консерваторию, представляющую собой уютный теплый театр с наступлением сезона холодных ветров и снегов. На территории ансамбля Летнего дворца вдовствующая императрица восстановила двухэтажный театр. Сюда слетались иволги: их пение, как говорят, прекрасно вплеталось в исполнение арий. Затем она построила еще один – трехэтажный оперный театр – со сценой высотой 21 метр, шириной 17 метров, глубиной 16 метров и арьерсценой, достаточно просторной для монтажа сложнейших декораций. Он считался самым грандиозным театром в Китае. Во время представления можно было открывать потолок и пол, чтобы боги спускались с Небес и Будда поднимался из глубин Земли, сидя на громадном цветке лотоса. С неба, когда требовалось, падали хлопья снега (белого конфетти), а из пасти гигантской черепахи могла выливаться вода. Усилению акустики служил бассейн с водой под сценой. Театр находился на берегу пруда, и мелодия могла беспрепятственно распространяться по водной глади.