Императрицы

Этим летом Великая Княгиня очень много читала. Сначала это были романы. Захар Григорьевич Чернышёв таскал ей книги из Академии наук, прусский посол Мардефельд выписывал их для неё из-за границы. Она прочла «Turan le blanc» Лакальпренеда, «Astree» Дурфе.[29] Она читала, как пастушок Селадон из-за несчастной любви к пастушке бросился в воду и как его оттуда извлекли прелестные нимфы. Подробно и неприлично описывались красоты обнажённых нимф и непонятная к ним холодность пастушка. Екатерина Алексеевна отрывалась от книги и смотрела в окно. Море было тихо. Чухонские лайбы по нему шли. Серые паруса, распёртые косою райной, полоскались на лёгком ветру… Она читала роман госпожи Скюдери «Ibrahim ou l'illustre Bassa»,[30] романы Гомбервилля «Polexandre» и «Alcidiane»,[31] Шапелена «Pucelle»[32] и, наконец, «Lettres de Madame de Sevigne».[33] Аккуратные маленькие томики в переплётах жёлтой кожи легко лежали в руке. Кругом была тихая природа и красота Ораниенбаумского парка. На катальных деревянных горах с гулким грохотом неслись тележки – её фрейлины там катались… Оттуда доносился весёлый смех, лай собак и резкий голос Великого Князя. С фрейлинами и, ещё того больше, с горничными он умел быть весел и развязен. Жена его стесняла.

Романы скоро надоели Великой Княгине. Мардефельд привёз ей «Историю Германии» отца Барра, записки Брантома[34] и «Историю Генриха Великого» епископа Перефикса.

Великий Князь играл в кукольный театр, возился с собаками, бегал с фрейлинами и по вечерам неумеренно пил вино. Великая Княгиня всё более зачитывалась историей Франции Генриха и задумывалась о прочтённом.

Оба строили воздушные замки. Великий князь для капуцинов, Екатерина Алексеевна – для блага России.

Вдруг поднимет она голову от книги. Упрямый подбородок смыкает красивый овал лица. Глаза устремлены куда-то вдаль. Она ничего не видит, что перед нею, она унеслась далеко, и яркие, свежие губы шепчут, точно затверживая урок на всю жизнь:

– Желаю и хочу только блага стране, в которую привёл меня Господь!.. Слава страны – моя слава!

Заложив пальцем поразившее её место в книге, Великая Княгиня ходит взад и вперёд по комнате. Осень… Через открытое настежь окно сладко пахнет опавшими листьями. Снизу из галереи несётся тяжёлый топот, грохот барабана и резкие выкрики Великого Князя.

– Я хочу, чтобы мои подданные и моя страна были богаты.

«Там, там, там-та-там» – бьёт барабан. Фрейлина Голицына звонко смеётся внизу.

– Свобода – душа всего на свете, – шепчет, остановившись у окна, Екатерина Алексеевна. Она морщится от барабанного боя и резкого смеха девушек…

– Без свободы всё мёртво. Повиновение законам… Вот смысл государствования… Не хочу рабов…

– Палками!.. Палками забью скотину! – кричал, задыхаясь, Великий Князь. – Левая нога – правая рука!

– Общая цель – сделать счастливыми… И тут – не своенравие… не чудачество… отнюдь не жестокость… Всё сие несовместимо со свободой…

За парком море в графит ударяет, парчою переливается. Белые валы по нему сверкают. Туго надув паруса, с попутным западным ветром идут в Петербург последние корабли.

– Власть без доверия народа – ничто, – сама себе говорит Екатерина Алексеевна. – Легко достигнуть любви и славы тому, кто сего сам желает. Примите в основу ваших действий, ваших постановлений благо народа и справедливость… Справедливость прежде всего… никогда неразлучных – и получите желаемое. Если ваша душа благородна – ваши поступки не могут быть подлыми. Стать благородной – вот жизненная цель…

Екатерина Алексеевна отошла от бюро. Там у неё лежит заветная тетрадь, куда она заносит все поразившие её мысли. Она достала её и взялась за перо.

«Там, там, там-та-там» – бил внизу барабан, дико и грубо ругался Великий Князь.

– Запорю, русская скотина!.. Свинья!..

В комнате Великой Княгини была торжественная и будто печальная тишина.

«У меня были хорошие учителя, – писала Екатерина Алексеевна по-французски, – несчастие с уединением…»

II

Государыня Елизавета Петровна приезжала к молодым редко, но, имея петровский глаз, всё видела и женским сердцем чутко понимала, что неблагополучно в молодом хозяйстве.

– Много читаешь, мой маленький философ, – сказала она однажды, прощаясь с Великой Княгиней. Она стояла на высоком крыльце Ораниенбаумского дворца и, взяв Екатерину Алексеевну за подбородок, приподняла её голову, и в самую душу заглянули прекрасные синие государынины глаза. Государыня покачала головой и тяжело вздохнула.

– А России пожеланный наследник скоро ли будет?.. – спросила она.

Великая Княгиня смутилась и ничего не ответила.

– Идите, что ль, – сказала Государыня свите, а сама осталась с Великой Княгиней на крыльце. Она, казалось, любовалась широким видом на парк и на море, расстилавшимся перед нею. Внизу свита садилась на коней, соловый жеребец Государыни играл в руках у конюха, взвиваясь на дыбки, и заливисто ржал. Великий Князь смеялся внизу.

– А по ночам он что делает? – моргая глазом на Великого Князя, спросила Государыня.