Имперец. Книги 1-5

— Колоть нельзя, только рубить! — повторил распорядитель. — Бой до первой крови! Применение любых техник запрещено! Стороннее вмешательство запрещено! Площадь поля тридцать на тридцать!

Первым, как ответчик, выбирал клинок Долгоруков. Он склонился над оружием на бархате, недовольно поцокал, несколько раз тянулся и отнимал руку и, наконец, когда я уже демонстративно закатил глаза, выбрал себе один из клинков. Я взял второй, и мы разошлись на позиции.

Пока я шагал свои пятнадцать метров, сделал несколько взмахов клинком. Все эти истории про вес, баланс и что-то там еще были мне бесконечно далеки, так что я просто проверял, как оружие лежит в руке.

Лежало оно, надо сказать, неплохо. Но учитывая частоту использования, сложно было ожидать плохое оружие от ректората.

Я замер на своей позиции и посмотрел на противника. Долгоруков сразу же принял эффектную стойку. Сложно сказать, была ли она эффективная, но перед девицами парень точно покрасовался. Мы же благородных институтов не кончали, так что я решил покрасоваться, как умел: заложил пальцы левой руки в карман, а клинок и вовсе опустил в землю, изредка постукивая себя плашмя по ноге.

Тишина была потрясающая. Трибуны молчали. Секунданты молчали. Представители ректората тоже молчали. Распорядитель сделал глубокий вдох и отмахнул:

— Бой!

Видимо, Долгоруков рассчитывал, что я полный дебил, раз вызвал благородного на дуэль. Но должно же было что-то закрасться в его напомаженную голову при виде моей расслабленной позы. Впрочем, неблагородному, вообще-то, особенно негде и незачем учиться фехтованию. И впервые в жизни я с теплотой вспомнил кошмарные увлечения младшего сына из прошлой жизни, который регулярно катался по лесам России-матушки с палатками, доспехами и репликами исторических колюще-режущих орудий. Собственно, чтобы наладить какой-то контакт с ребенком, мне самому пришлось кое-чему поучиться. Нормальные отцы ездили рыбачить или охотиться, а я вот с мальцом тренировался махать мечами…

Кто б знал, что пригодится.

Долгоруков рванул с места в карьер, планируя нашинковать меня с наскока. Скорость у него была отменная, этого не отнять, вот только, кажется, он не ожидал от меня ничего. А потому впечатался в мой блок, как в железобетонную стену.

Трибуны восхищенно ахнули. Я же перекинул вес тела с ноги на ногу и сделал подсечку. Долгоруков начал терять равновесие и, чтобы не прочертить аристократическим профилем по песку, неловко отпрыгнул в сторону. Зрители хохотнули, я же медленно отходил от парня, прокручивая клинок в руке и размышляя, как бы не прибить ненароком сынулю влиятельных родителей.

А сынуля тем временем снова решил атаковать меня, но на этот раз уже не в лоб. Сталь поэтично зазвенела, трибуны зашумели, где-то на границе видимости мелькнуло сосредоточенное лицо боярича Новикова. Но на самом деле весь мир сузился до тридцати метров песка и моего противника.

Блок — атака — блок — атака — блок. Долгорукову не удавалось скрыть удивление: он не мог определить, где я учился фехтовать, а потому не знал, чего от меня ожидать. И уж тем более в самом страшном кошмаре мажора он не мог представить, что пацан без рода и племени из глухой обороны перейдет в атаку.

Атака — блок — атака — блок — атака — атака.

Я поймал его клинок на свой, отвел в сторону и с разворота впечатал ногу в грудину парня. Удар был такой силы, что Долгоруков выронил оружие, и его протащило через всю песчаную арену. Охренеть, как я, оказывается, могу. Сам от себя не ожидал!

Зрители, впрочем, тоже. Трибуны радостно заулюлюкали, прося крови. Я их настрой, конечно, разделял, вот только совсем уж тыкать котенка в дерьмо не хотелось. А потому я подошел к распластанному на песке и оглушенному ударом парню и чиркнул острием клинка, повторяя царапину Ивана.

Полигон затих.

— Пе… — голос распорядителя сел, и мужику пришлось прокашливаться, портя пафос момента. — Первая кровь!

И трибуны взорвались овациями.

В отличие от Ивана, я купаться в повышенном внимании не особенно хотел, а потому просто пошел в сторону помощников распорядителя, чтобы они сняли с меня эти сомнительные украшения. Отсутствия магии не ощущалось, но наручники нервировали.

— Как ты его! — восторженно воскликнул подошедший Иван. — Вот это силища!

Я лишь многозначительно ухмыльнулся. По правде говоря, мне еще ни разу в жизни не представлялось возможности бить людей хотя бы в половину силы. Да и сейчас я, прямо скажем, сильно сдержался, чтобы не зашибить или не покалечить Долгорукова. Так что на самом деле я слабо представлял себе все возможности своего нового тела. Но было стойкое ощущение, что у меня в арсенале не только бодрость молодого тела и духа, но и еще какая-то богатырская суперсилушка прибавилась.

— Где ты научился так сражаться? Меж тем допытывался Новиков.

— Да… — неопределенно протянул я. — Один парень научил.

— Парень? — с сомнением спросил Иван.