Имперец. Том 5 (СИ)

— Реальность отличается от студенческого полигона примерно так же, как рисунок пейзажа от настоящего поля, — проговорил маг. — Нужно быть готовым быстро менять изначальную технику. Температура окружающей среды, ветер, влажность — все это может ускорить или растянуть процесс сотворения. В реальном бою одаренный враг не будет ждать, когда вы завершите. Он контратакует, чтобы развеять вашу силу. Поэтому каждая сложная техника должна быть настолько пластична, насколько это возможно. Вам повезло с уровнем дара, тот немец просто не мог ничего вам противопоставить, так как был один. Но даже два мага уже смогли бы отбиться. На такой случай вы должны быть готовы в любой момент сменить технику. Попробуйте повторить за мной.

Это было несложно и, честно говоря, даже приятно. Чувствовалось некоторое совершенствование, оттачивание мастерства, которым я не успевал заниматься чисто физически по объективным причинам.

— Смотрите, князь, — продолжил урок боевой маг. — Стихии сами по себе оружие, это вам уже понятно. Кроме того, нужно учитывать их взаимодействие друг с другом. Возьмем простой пример: вы разобрали танк и переплавили на копья. Это замечательная задумка. Но что вам мешало при этом подхватить неиспользованный боекомплект и направить его во вражеские танки? Вам достаточно было только поднять снаряды и придать им импульс, имитируя выстрел с помощью стихий. Физика сделала бы за вас остальное.

— Меткость, — улыбнулся я в ответ, перебив мужчину. — Меткость мне мешала.

— Попасть сложно, — согласился маг, — но даже хаотичная стрельба могла быть полезна. Она могла нарушить строй, заставить замедлиться врага, сделать его более простой целью для наших ребят. Давайте я покажу вам одно простое упражнение, Александр Владимирович, — предложил Федор Петрович, сунув руку за пазуху.

Он вытащил простой девятимиллиметровый патрон и продемонстрировал его мне.

— Разберите его и соберите обратно, — предложил мне Никитенко. — Думаю, для вас это не составит особого труда.

Вот тут боевой маг оказался категорически неправ. Я мог легко работать молотом, но попасть в игольное ушко уже получалось с трудом. Пришлось поднапрячься, чтобы филигранно управлять стихиями, и вернуть патрон в изначальное пригодное к применению состояние.

— Чем чаще вы работаете с тонкими воздействиями, князь, тем проще вам будет работать с большими объемами силы и объектов, — пояснил Никитенко. — Этот патрон я вам не отдам, но вы можете использовать свой. И желательно периодически их менять. К данному упражнению нельзя подходить на автомате, все ваше воздействие жизненно важно проводить осознанно. Именно так нарабатывается рефлекс. Вам ведь известно, что в экстремальных условиях все навыки бойца нивелируются до его рефлексов?

— Конечно.

— Ваша задача сделать так, чтобы любой объект, который оказался у вас в доступе, был вам понятен, полезен и смертоносен для противника, — сказал Федор Петрович. — Самый лучший боевой маг, Александр Владимирович, даже в чистом поле опаснее танкового полка. Потому что для него нет ничего невозможного.

— Выходит, это хорошо, что мне пока такие не попадались, — усмехнулся я.

— Да, вам однозначно повезло, князь, — вклинился в диалог вернувшийся Скороходов. — Но не переживайте, по ту сторону границы именно такие нас и ждут. Слава богу, их не может быть много.

Я лишь покачал головой — едва ли это был последний элитный отряд. Страна, больше полувека занимавшаяся евгеникой, наверняка наштамповала достаточное количество пробирок с пригодным материалом.

Так что, положа руку на сердце, нам всем очень повезло. Им — что я оказался здесь, а мне — что хватило мощи и дури отразить атаку. Кто знает, если бы немцы прорвали нашу линию обороны, возможно, уже сейчас бы рассматривали Москву в бинокли.

Но я сейчас здесь именно затем, чтобы история того мира не повторилась в этом.

Москва, Лефортовский дворец, Максим Меншиков

Быть главой рода — это не только почет и уважение, бумажки и внутренние дрязги, договоры и сметы. Это еще и куча судьбоносных решений, некоторые из которых в прямом смысле слова определяют, жить кому-то или умереть.

Вот, например, после указа императора о призыве благородных на войну с немцами, Максиму пришлось очень быстро разбираться в семейных взаимоотношениях. У кого есть наследник? У кого жена беременная? А то, может, и любовница? Меншиковы не слишком горели желанием воевать, готовы были ссыпать Максиму в карманы любую сумму, лишь бы откосить. А уж купленные справки о тягостях половины внезапно забеременевших женщин рода были удивительно достоверны.

В конце концов Максим был вынужден собрать глав семей, чтобы провести разъяснительную работу. У него еще не было того морального веса, которым обладал его отец, Максимилиан не проявлял жесткости и жестокости, какая была свойственна Павлу Андреевичу, и на самом деле его не слишком-то серьезно воспринимали.

Мальчишка, посаженный императором в отместку отцу. Мальчишка, не князь.