Имперец. За Державу обидно!

Чай он с охраной пить сел… Представив на этом месте какого-нибудь нынешнего нувориша, я только хмыкнул – такая удивительная картина получилась! Судя по поведению охранников, для них это явление обыденное. Опять что-то не складывается.

Охрана.

Тут вроде бы все в норме. Парнями оказались нормальными, даже боеприпасов подкинули. Вытаскиваю из подаренных пачек несколько патронов и внимательно их разглядываю. Обычные патроны, никаких хитростей не вижу. Достав из сумки плоскогубцы, разбираю парочку. Высыпав в пепельницу порох, поджигаю – горит. Вставленная в патронник гильза хлопает капсюлем – и здесь все в порядке.

Дзинь!

Звонок?

Быстро забегаю в ванную и умываю морду. Побриться бы… ладно, и так пока сойдет, не на прием к английской королеве иду.

АПСБ – в сумку, «Глок»… и его туда. ГШ – сзади за пояс и выхожу в коридор.

За столом нас оказалось двое. Если не считать Марьи Степановны, заканчивавшей сервировку стола. Но она, сделав свое дело, степенно удалилась.

Олигарх остался в стандартной для окружающих черной форме, только куртку снял. Ну, совсем он не похож на человека обеспеченного! Рядовой инженер, не более того.

А вот обед…

Это, знаете ли, кое-что!

Борщ – тот вообще выше всяких похвал, а жареная картошка с грибами – отдельная песня. Никаких рябчиков и ананасов на столе не оказалось, а вот всякие соленья, преимущественно домашние, – те присутствовали в большом количестве.

Все приготовлено основательно, с душой и качественно.

– Нравится? – заметив мою реакцию, спрашивает Гальшин. – Изысков особенных у нас нет, но то, что готовим, – готовим правильно.

– Да нормально все. Вкусно и качественно.

– Стараемся. Пить будете?

– А вы?

– Ну, если только за знакомство. Я не трезвенник, но и не особо увлекаюсь.

А вот водка оказалась вполне себе олигархической и недешевой – первый признак!

Уф…

– Баня уже позже будет, – поясняет мой сотрапезник. – Надо нормально ее протопить.

– Вам виднее, я здесь не спец. Позже, значит, так надо.

– А вы немногословны.

– Так и говорить пока не о чем.

– Это с вами-то?!

– Так и вы – персона не менее интересная.

– Да ладно… Обычный директор завода.

– Ага, ядерного.

– Эк вас занесло-то! Ладно, чтобы вопросов больше не возникало…

Он отодвигает в сторону пустую тарелку, которую тотчас же подхватывает со стола неведомо откуда возникшая Марья Степановна. Откидывается на спинку стула.

– Чтобы все неясности устранить – я, действительно, олигарх. Скажу больше – абсолютный монополист! Во всяком случае, в России – так, да и в мире со мною мало кто поспорить может. В моей области я имею в виду. Если вас интересуют мои л и ч н ы е средства – извольте!

И он называет цифру.

Ммда…

Впечатляет…

– Удивлены?

– Не стану скрывать – да.

– Было бы странно, если бы вы не удивились! – усмехается мой собеседник. – Ладно, продолжим. Разумеется, так было не всегда. К моменту начала всего этого бардака… впрочем, его сейчас по-разному называют. Для кого-то это рост самосознания, открытие новых возможностей… А для меня – бардак! Так вот, я был тогда директором всего этого могильника. Правда, он был куда как менее обширным. Деньги здесь платили неплохие, но все же… скажем так, не очень достаточные, учитывая эту работу. Потребность в наших услугах имелась всегда. И всегда останется. Пока в мире есть атомная промышленность – будут и отходы, без этого – никак. Наш тогдашний президент заключил множество договоров на утилизацию всего этого добра. И это было с радостью воспринято всеми прочими странами – как же, они освобождали свои государства от этого жуткого груза. Была в этом и оборотная сторона.

– А именно?

– Сделать из нашей страны атомную свалку – чем не цель?

– Хм…

– Вот именно! Но тут есть одна закавыка… наши стандарты в этом деле превосходят все существующие. Причем – многократно! И это – дорого! Государству достается меньше денег, а оно – скотина прожорливая. Пошли разговоры о том, что некоторые вещи можно и пересмотреть… дело шло к тому, что отходы стали бы попросту зарывать в землю. Ждать было нельзя, и я принял решение…

Он наливает себе в рюмку водки и залпом опрокидывает.

– Короче, я вышел с предложением наверх и попросил их назвать цифру, которую они хотели бы получить.

– Они – это кто?

– Да есть у нас там люди… В общем – они согласились и цифру назвали. Тогда я выдвинул встречное предложение – этот комбинат акционируется. Там всем было по фигу, и соответствующий закон приняли. Следует ли вам пояснять, в чьих руках в итоге оказались все акции?

– В ваших.

– Правильно. В моих. Два года здесь было… словом, чуть ли не на подножном корме жили. Только что на дорогах не грабили – не шучу! Все деньги уходили на расширение хранилищ. В соответствии с самыми жесткими нормами! Ну, и на выплаты наверх… без этого никак. А дальше – я вышел на наших заказчиков и поставил ультиматум – цена вырастает в десять раз. Все. Никаких разговоров и обсуждений – контора частная и имеет право.

– И вас не порвали в клочья?