Империализм от Ленина до Путина

Противоречие между детерминистским и диалектическим подходами к этому вопросу составляло суть дискуссии между В. И. Лениным и Розой Люксембург, проанализированная Георгом Лукачем в его знаменитой работе «История и классовое сознание». Это противоречие внутри революционного крыла марксистского движения.

Ленин противостоит детерминистскому подходу (который не доведен до крайности у Розы Люксембург, но в неразвитом виде содержится в ее теоретических построениях), подчеркивает значение классового сознания. Роза Люксембург видит революционность в конечном счете в стихийном движении пролетариата. В этом плане она является идейной предшественницей тех, кто сегодня говорит о самодостаточном значении социальных движений, противопоставляя их «косности» политических партий. Роза Люксембург также видит в организованной социал-демократии своеобразный тормоз развития стихийной революционности масс. Массы напирают слева на окостеневший партийный аппарат и он поворачивается в революционную сторону, борьба между оппортунизмом и революционным марксизмом разрешается под этим давлением внутри одной партийной структуры, где эти два направления сосуществуют в качестве «течений» – к этому можно свести революционную тактику Люксембург.

Ленин, напротив, считает, что противоречие нужно доводить до организационного разрыва с оппортунизмом. Это теоретическое различие «опредметилось» в различных судьбах российской и германской революций.

Пролетариат вступает в борьбу внутренне расколотым – на оппортунистическое и революционное направления. Массы, до этого политически пассивные, вовлекаясь в движение, примыкают, как правило, к оппортунистическому направлению и составляют меньшевистские Советы в России и правительство и Советы из правых социал-демократов в Германии. Левые должны «завоевать» эти массы на свою сторону.

Если организационное размежевание двух линий не завершилось до кризиса, то провести это размежевание во время кризиса оказывается гораздо труднее, что приводит немецкую революцию и, к сожалению, саму Розу Люксембург к гибели. Та же ошибка была допущена революционерами в Венгрии в 1919 году. Они объединились со старой социал-демократией, полагаясь на стихийную революционность масс и формальное признание социал-демократами диктатуры пролетариата.

Развитие производительных сил капитализма вовсе не ведет «автоматически» к социализму, они лишь создают предпосылки революционного переворота. Сами по себе они превращаются из производительных сил в разрушительные силы, делая все более реальной не альтернативу «социализм или варварство», а альтернативу «социализм или смерть».

Развиваясь производительные силы вовсе не натыкаются как на некую преграду на производственные отношения капитализма и «требуют» революции. Чисто экономическое развитие продолжается. И тут ошибались даже выдающиеся марксисты прошлого, такие как Троцкий и Сталин.

Троцкий в 1938 году начинает манифест создаваемого им Четвертого интернационала словами: «Экономическая предпосылка пролетарской революции давно уже достигла наивысшей точки, какая вообще может быть достигнута при капитализме. Производительные силы человечества перестали расти»[120]. Сталин приходил фактически к тем же выводам в последней своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР» в 1952 году: «Можно ли утверждать, что известный тезис …об относительной стабильности рынков в период общего кризиса капитализма, высказанный до Второй мировой войны, – все еще остается в силе? …Можно ли утверждать, что известный тезис Ленина, высказанный им весной 1916 года, о том, что, несмотря на загнивание капитализма, «в целом капитализм растет неизмеримо быстрее, чем прежде», – все еще остается в силе? Я думаю, что нельзя этого утверждать. Ввиду новых условий, возникших в связи со Второй мировой войной, оба тезиса нужно считать утратившими силу»[121].