Империи глубокого космоса. Прелюдия. Моя тысячелетняя любовь

Меня тянуло к нему как к далекому-далёкому дому, потерянному мной тысячелетия и тысячелетия назад. Я чувствовала себя словно потерянный ребёнок, нашедший, наконец, свою семью и теплый дом. Я развернулась и обвила его шею руками. Он был таким тёплым и притягательным. Он замер, затаив дыхание, и я начала робко целовать его. Я не смотрела ему в глаза. Мой взгляд манили лишь его полные губы, к которым я зачарованно тянулась снизу вверх. Он наклонился ко мне, и мне удалось их поцеловать. Мне хотелось пробовать и пробовать их, изучать заново. И я изучала. А он стоял, боясь меня спугнуть. Ничего, кроме робкой надежды, не отражалось на его лице. Даже нарастающую от поцелуев страсть, он всеми силами старался сдерживать. Я чувствовала это так, как чувствовала саму себя.

Я легко толкнула его, и он сел, восхищенно глядя на меня. Плед упал с моих плечей. Я стала перед ним на колени и медленно стянула с него рубашку. Потом сказала снять с себя штаны. Он только подчинялся, но более не смел предпринимать ничего сам. Затем я толкнула его на спину, заставляя лечь, и оседлала.

Я не хотела думать о приличиях, о том, что будет потом. Меня манило его тело, мне хотелось его трогать и изучать, и я шла лишь за этим желанием. Я изучила его всего, сначала руками, потом губами и языком. Я чувствовала колоссальное напряжение в его теле, когда он сдерживал себя. Я чувствовала, что его тело требует лишь одного, подмять меня под себя и вбиваться до тех пор, пока он не отдаст мне всего себя до капли и не возьмет себе всю меня. Но он знал: не сейчас. Я села прямо на него. Медленно и чувственно. Я двигалась так, как могла, двигалась лишь для себя. Неумело, неуверенно, неритмично. Я вовсе не была умудренной сексуальным опытом жрицей любви. Но я отключила свой разум, не анализировала свою неуклюжесть, не стеснялась неопытности. И все мои движения шли от самого средоточия моей чувственности, которой я просто позволила захватить меня сейчас, которую мне хотелось отдать Сганнару. Всю её. Всю себя. И я знала, что это было прекрасно. Я видела это в его глазах, искрящих голубым светом. В его восхищении и страдании от невыносимой пытки, которую я устроила.

Я настолько отпустила все оковы своего разума, извечно мешающие получать мне наслаждение от близости, что пытать Сганнара мне удалось совсем недолго. Ибо я кончила. Тихо содрогаясь, упала на него. Не более, чем на одну секунду. Он мгновенно подмял меня под себя. Распластавшись на мне практически полностью, лишь едва удерживая свой вес на локтях, только чтобы не раздавить, он властно и медленно двигался во мне и на мне. Захватив мою голову в плен своей руки, другой он приподнял меня повыше. Он не просто брал меня. Казалось, он хотел вдавиться в меня всем телом. Он кончил с тихим стоном, так и продолжая сдерживать свою страсть, чувствуя, что сейчас мне нужно было именно так.

В следующий миг его глаза и татуировки загорелись золотом, и он содрогался ещё и ещё. Это было потрясающее зрелище. Казалось, окутавшая нас энергия, щекочет моё тело, заставляя чувствовать неимоверную негу и легкость. От этих новых странных ощущений, и от продолжающихся движений Сганнара внутри, я вновь перешла через грань наслаждения.

Утро было добрым. Я проснулась с чувством вновь обретенной любви к другому человеку. Я ведь мне уже несколько лет казалось, что я просто не способна любить кого-то другого, если только это не мой ребенок. Но я проснулась не просто влюбленной, а с абсолютной уверенностью во взаимности, уверенностью в своем мужчине, в завтрашнем дне, и в том, что теперь моя жизнь будет идти только вверх. Я влюбилась в самого потрясающего мужчину в известной мне Вселенной. Скоро он воссоединит меня с моими ребятами, и мы заживем все вместе на его планете. А когда заскучаем, будем ходить на Землю через портал.

Однако проснулась я одна. Томно потягиваясь, вышла из пещеры. Сганнар сидел у входа и что-то мастерил. Совсем как первобытный человек. Я обняла его сзади, а когда он повернулся, столкнулась с его победоносной ухмылкой.

— И что мы так нагло ухмыляемся?

— Держи.

В руках у меня оказался браслет. Сложное плетение, чем-то напомнившее мне кельтское.

— Он из волокон араи. Это растение, растет здесь, и на Тауанире тоже. Когда-то первобытные рааты плели такие своим любимым. И это считалось заключением брака между влюбленными. Волокна араи не гниют, не высыхают и не рассыпаются от времени. Как и моя любовь. — Я заметила, что он намеренно не сказал «наша». — Поэтому хорошо, что она не слишком распространена на планетах. Иначе все почвы были бы забиты только ею. — Он зачем-то резко сменил тему.

— Пожалуй.

— Я могу одеть его тебе? — И пока он ждал, я поняла, что мой ответ будет чем-то большим, чем просто разрешение одеть на руку браслет. Намного большим. Я уже собиралась кивнуть ему в ответ со счастливой, но смущенной улыбкой, как Сганнар злобно прошипел.

— Какого ему тут нужно?