Империи песка

Сержант посмотрел на связанные руки Жюля, затем на распростертого солдата, продолжавшего шумно дышать, и помог тому встать на ноги. После тисков Жюля конвоир все еще не мог говорить. Пока он очухивался, Жюль сделал новую попытку объясниться с сержантом, зная, что должен быстро овладеть положением, иначе все пропало.

– Сержант! – зычно произнес он. – Я полковник Жюль де Врис из Двести двадцатого полка Императорской гвардии! Этот человек под ложным предлогом взял меня в плен. Сам он убийца, один из шайки нерегулярных войск, действующих близ Вузье. Они захватили мой отряд врасплох и убили всех моих людей. Они убили гражданских…

– Молчать, я сказал! – оборвал его сержант.

Он недоверчиво, с подозрением, смотрел на Жюля. Сержант явно не понимал, кто перед ним, зато чувствовал, что этот человек никак не похож на полковника Императорской гвардии. Да, держался он властно, и манеры офицерские. Но его вид говорил об обратном: изуродованное лицо, все в синяках и ссадинах, порванный мундир с дырками на месте эполетов и медалей.

– Полковник, значит? Глядя на вас, я вообще не знаю, кто вы такой, но если вы опять вздумаете своевольничать, я угощу вас как следует! Я наведу здесь порядок, ей-богу, наведу!

Солдат наконец обрел дар речи.

– Сержант, этот человек – пленный, – хриплым, сдавленным голосом произнес он. – Вы его видели! Он пытался меня убить! Ему это не впервой. Он предатель по всем статьям. Мне приказано доставить его командиру военного лагеря в Шалоне. Вот, взгляните… Это рапорт.

Конвоир протянул сержанту рапорт Делеклюза.

Жюль в отчаянии поднял руки.

– Сержант, это сплошная ложь! – воскликнул он, однако драгун, увидев вскинутые руки, сделался еще подозрительнее.

Он оттолкнул Жюля, а сам попятился, развернул бумагу и стал медленно читать. Несколько раз он останавливался, поднимал глаза на Жюля, затем возвращался к чтению. Закончив, он покачал головой.

– Дело дрянь, – пробормотал себе под нос сержант. – Жуть какая-то.

– Сержант… – начал Жюль, но тот снова резко его оборвал:

– Молчать! Вы уже признали, что являетесь пленным этого человека. Или теперь станете отрицать?

– Нет, сержант, но если вы…

– Заткнитесь! Вы отрицаете, что пытались сбежать?

– Нет, но…

– Довольно! – Сержант повернулся к своей лошади, раскрыл ранец и достал самопишущую ручку. – Все проще простого. Если обвинения против вас ложны, вас освободят. А пока я должен позволить этому человеку выполнять его приказ, а также добавить к рапорту то, что видел собственными глазами. Этого требует справедливость. Больше я ничего не могу сделать… полковник.

Сержант стал быстро писать на обратной стороне рапорта Делеклюза, после чего вернул бумагу солдату, чье лицо расплывалось в довольной ухмылке от такого поворота событий.

– Вот, держи. Я написал начальству о том, чему был свидетелем. Тебе повезло, что я оказался поблизости. А ты хлипкий, это точно. Сомневаюсь, чтобы ваш сброд мог застать врасплох императорских гвардейцев. Против драгун вы бы и десяти минут не продержались. Следи, чтобы он снова не оказался у тебя за спиной. А теперь садитесь на лошадей и убирайтесь прочь с моих глаз!

Жюль смотрел, как конвоир прячет в карман рапорт с обвинениями, присовокупленными сержантом. Впервые с начала этого кошмара его охватило предчувствие беды.

Глава 6

Мусса и Поль лежали на спине у себя в замке на дереве, вдыхали дым и смотрели, как в небе пролетают стаи птиц. Внизу, на другом краю поля, Анри и Гаскон целое утро валили деревья. Они занимались этим не первый день, орудуя большой двуручной пилой с крупными, хищными зубьями. Соорудив огнезащитную полосу, они подожгли весь участок старого леса. Им помогала Серена, принесшая мужчинам еду. Пока Анри ел, она стояла рядом с мужем, обнимая его за талию. Они следили, как огонь пожирает великолепные раскидистые дубы; некоторым из них было больше тысячи лет. В глазах Серены блестели слезы.

То же самое происходило вокруг всего Парижа. В Фонтенбло, Венсене и у подножия горы Мон-Валерьен сжигались леса, и небо над ними заволакивала густая пелена дыма. За последние несколько дней уничтожение деревьев добралось и до Булонского леса, великолепного парка, созданного по велению императора рядом с землями графа де Вриса. Лес подвергся опустошению, все его деревья были спилены, а великолепные массивные ворота сняты. Вместо них рабочие строили основательные каменные бастионы с бойницами для винтовок и насыпями для артиллерии.

В Париже собрался комитет обороны, постановивший сжигать леса, чтобы наступающим прусским войскам было негде укрыться. На востоке, вблизи прусской границы, вражеские части прятались в лесах, откуда совершали опустошительные атаки на французские войска. Маршал Мак-Магон попросил у императора разрешения сжечь леса, но император отказался, заявив, что не желает видеть гибель прекрасных уголков природы. Результатом императорского запрета стали тысячи погибших французских солдат. Париж не допустит подобной ошибки. В его предместьях пруссакам будет негде укрыться.