Империя

— Ох, сопляк, какой же ты идиот! Чего ты ожидал, принеся сюда эту дребедень? Все это не стоит выеденного яйца. Я НИКОГДА не говорил Петрову ничего подобного, и попробуй доказать, что это не так. — Он презрительно усмехнулся. — А вот за то, что ты отнял у меня время, я тебя накажу. Можешь считать, что ты уже не работаешь в милиции. И я позабочусь, чтобы ты очень долго не мог найти никакой другой работы.

Филипп пристально смотрел на этого высокомерного человека. Махмудов был красив, красив той красотой, которая может появиться только в результате тщательного генетического отбора, когда на ханском троне удерживались только самые сильные и хищные мужчины, отбиравшие в свои гаремы только самых красивых и гибких женщин. В его лице с типично восточными чертами явственно проглядывала вот эта, накопленная поколениями, сила мужчин и красота женщин. Его предки не признавали никаких законов. Они сами были законом для других. И именно это полученное от предков, впитанное с молоком матери ощущение своей самовластной силы, вероятно, и позволило ему подняться так высоко, подмять под себя других, более слабых, цивилизованных, чуть более правильных. Ходили слухи, что он финансово поддерживает чеченских «непримиримых», и хотя никто не смог этого доказать, несколько убийств в уральских городах, совершенных преступными группировками, которые в большинстве своем контролировались и состояли из этнических чеченцев, пришлись Махмудову как-то очень кстати. Среди убитых был один журналист, который пытался поднять в центральной прессе кампанию по поводу того, что Махмудов взял в свои руки почти две трети героинового транзита через Таджикистан и Россию в Западную Европу. Преступники вырезали всю его семью, предварительно изуверски изнасиловав жену, дочь и малолетнего сына. В их гениталиях потом обнаружили вогнанные по донышко, а затем разбитые бутылки из-под шампанского. Причем отец, судя по всему, умер последним из всей семьи…

Филипп покачал головой.

— Что ж, у вас был шанс. Шанс принять на себя вину и потребовать наказания по закону. — Филипп вздохнул, как будто то, что он должен был сделать, было ему не очень-то по душе. — Но вы им не воспользовались… — И он шагнул вперед.

Махмудов был не только красив, но и силен. Необычайно силен для человека его роста и комплекции. Для человека… В последний момент он, по-видимому, что-то понял, и его красивое лицо с холеной подковообразной бородкой, искривилось в попытке закричать, но уже в следующее мгновение его голова вдребезги разнесла огромное, во всю стену, панорамное окно. Наверное, ему было очень больно. Ведь стекло было почти сантиметровой толщины. Всего чуть-чуть толще, чем у бутылок из-под шампанского…

Этот тяжелый день для Ташки и Филиппа закончился в десять часов вечера в кабинете начальника МУРа. Сам генерал стоял у окна и смотрел на улицу, а распаленный мужчина в прокурорском мундире с багровым от возбуждения лицом надсадно орал на них:

— Да как вы смели?!. Без санкции?!. И это юристы с высшим образованием!.. Да вы имеете представление о том, что такое УПК?..

Спустя сорок минут, когда оба провинившихся покинули кабинет, генерал отвернулся от окна, подошел к столу и, взяв стакан, налил туда холодной газировки из термоса-сифона. После чего подошел к измученному мужчине в прокурорском мундире и протянул ему стакан.

— Глотни, Никитич, совсем голос сорвал.

Прокурор сгреб стакан и, буркнув: «С вами не только голос потеряешь», залпом выпил. Генерал усмехнулся уголками губ.

— Я тебя, конечно, понимаю, но смотри — ребята раскрыли заказное убийство. Сложнейшее, между прочим. Всего за два часа.

Прокурор взвился:

— Да какой раскрыли! Доказательной базы — кот наплакал. Хороший адвокат развалит это дело за пять минут! Петров завтра же откажется от показаний…

— Э-э, нет, тут ты не прав. Девочка запротоколировала его показания в присутствии адвоката, ихнего, местного, из банка. — Генерал усмехнулся, — Господин Петров, знаешь ли, не пользовался в банке особой популярностью, так что адвокат был с нашей сотрудницей — сама предупредительность, но формально все требования соблюдены. К тому же весь процесс допроса заснят на видеопленку, отказаться ему будет затруднительно. Да еще по сообщенным им сведениям о финансовых махинациях Махмудова сейчас активно работает все второе управление. И от этого Петрову тоже не отвертеться. — Генерал хмуро посмотрел в пространство. — А этого подонка Махмудова мы все равно бы не взяли, а если бы взяли, то шиш бы посадили. Так что и с этой стороны, как ни верти, тоже наш выигрыш.

— И что, теперь будем выкидывать преступников в окно направо и налево?

— А вот этого ни ты, ни я не видели и доказать не сможем. Как и никто другой тоже. К тому же — почему направо и налево? — Он повернулся к скромно замершему в углу полковнику: — Они сколько у тебя в отделе, Пал Палыч?

— Три года.

— И что, раньше они тоже отличались такой безжалостностью к преступникам?

Тот пожал плечами: