Империя

Священник вздохнул и сокрушенно покачал головой. Уж слишком часто ему приходилось озвучивать непреложные истины. Мягко говоря, основы диалектики. Лавриков уловил в его интонациях натуральную и вроде бы ничуть не наигранную горечь.

— Разумеется, — в унисон ему ответил недавний криминальный авторитет. — На все воля Божья.

Священнослужитель при Госдуме склонился вперед, водрузил на столик свои ухоженные руки с длинными, как у пианиста, пальцами и уткнулся взором в туго затянутый узел галстука под горлом собеседника. Лавр от этого почему-то почувствовал себя крайне неуютно и даже заерзал на стуле.

— Я приземленней говорю, — с некоторой неохотой признался батюшка. — Раз уж вы избраны в Думу, значит, приняли на себя определенную миссию. — Он помолчал с полминуты, наверное. — И зависите от нее. Так?

Федор Павлович пожал плечами и, в очередной раз покосившись на наручные часы, снял верхнюю тарелку, выполнявшую функции крышки. Каша быстрого приготовления наполнила своим ароматом пространство над столиком. Лавр втянул воздух ноздрями, и рука изголодавшегося человека непроизвольно потянулась за ложкой.

— Может, и так, — не стал спорить он с собеседником, резонно полагая, что на этом их общение и прекратится. — Очень может быть. — Ложка плавно легла на приготовленное блюдо. — Хотите, овсянкой поделюсь, батюшка? Потрясающее изобретение человечества! Кипяточка плеснул и — извольте, кушать подано. Даже с яблочком зеленым. И никакого риска для желудка.

Священник прекрасно понял намек депутата. Злоупотреблять вниманием человека, готовившегося принимать пищу, грешно. Да и не получится при таком раскладе налаженного разговора, когда все помыслы собеседника направлены на ублажение собственного желудка.

— Спасибо, отобедал, — отказался он и, поднявшись из-за стола, отлаженным движением выудил откуда-то из-под рясы визитную карточку. — Возьмите на всякий случай. — Светлый прямоугольничек с отпечатанным на нем текстом плавно лег на стол рядом с Лавриковым. — Здесь я дважды в неделю бываю. Номер комнаты указан. И приходской адрес есть. Вдруг собеседник понадобится, или сомнения, или… Да просто так — мало ли… Будьте здоровы, Федор Павлович.

Лавр тоже приподнялся на месте, демонстрируя тем самым священнику, что и ему не чужды правила хорошего тона. От рукопожатия, правда, воздержался. И то только потому, что не знал, присуще ли слугам Божьим прощаться с кем-либо таким образом.

— Всего доброго. — Недавний именитый законник слегка склонил голову и нацепил на лицо дежурную улыбку цивилизованного человека. — Не обижайтесь.

— Да за что же? — Лицо батюшки осветилось. — Наоборот, приятно было познакомиться.

— Обоюдно.

Лавр дождался, когда уверенно зашагавший к выходу из столовой молодой священник покинет данное помещение, и только после этого вновь принял сидячее положение за столом. Брови Федора Павловича нахмурились, когда он вместе с тарелкой каши придвинул к себе поближе и оставленную батюшкой визитную карточку. Пальцы депутата ухватили картонный прямоугольник, и он прочел то, что было изложено на визитке.

— Хм… Миссия… — криво улыбнулся Лавриков, но все-таки бережно опустил координаты потенциального духовника в левый боковой карман пиджака. — Сплошные миссионеры вокруг.

Желудок депутата вновь напомнил о себе ненавязчивым урчанием. Пора было приниматься за чревоугодие.

Глава 7

Приглушенно работающий телевизор в квартире Кирсановых выдавал одну из бесконечных душещипательных латиноамериканских мыльных опер. Он любит ее, она любит его, вначале они не догадываются о чувствах друг друга. Затем неожиданно приходят к выводу, что являются близкими родственниками по папе. В результате глубоких душевных переживаний он теряет память, а она — незаконнорожденного ребенка, прижитого от заезжего мачо. Потом на протяжении нескольких месяцев мы наблюдаем за тем, как эти двое ищут свои потери, и в глубине души с ужасом молимся, чтобы он, обретя, наконец, память, не оказался этим самым ее потерянным ребенком. Вот такой вот закрученный сюжет в стиле Стивена Кинга.

Однако Елизавета Михайловна не замечала всего этого безобразия, творящегося на экране. Она давно оставила сериал без внимания и была занята в настоящий момент тем, что в полной растерянности наблюдала, как по квартире хаотично передвигались в суматошном ритме некой фантасмагории Наталья Сергеевна и Олег Борисович Кухарины. Что именно они искали и для чего явились в не принадлежащую им квартиру, для Голощаповой оставалось полной загадкой. Но пока родственники находящейся в коме Ольги ничего не взяли, Лиза не спешила встревать.

Супруги методично переходили от предмета к предмету, раздвигали книги на полках, открывали все, что имеет дверцы, и заглядывали всюду, куда можно заглянуть.