Империя

Наиболее очевидное определение, признак перехода от одной парадигмы к другой, выражается прежде всего в количественном плане, как в отношении доли населения, занятого в каждой из этих производственных сфер, так и в отношении доли общей стоимости, производимой разными секторами производства. Изменения в статистике рабочей силы в ведущих капиталистических странах в течение последнего столетия действительно указывают на решающие сдвиги[423]. Однако такой количественный взгляд может привести к серьезному недопониманию этих экономических парадигм. Количественные показатели не могут отразить как качественные изменения в ходе постепенного перехода от одной парадигмы к другой, так и иерархическую взаимосвязь различных секторов экономики в рамках каждой парадигмы. В процессе модернизации и перехода к парадигме преобладания промышленного производства происходило не только количественное снижение показателей сельскохозяйственного производства (и числа занятых сельскохозяйственных рабочих, и доли в производимой общей стоимости), но также, что более важно, само сельскохозяйственное производство видоизменялось. Когда оно оказалось под властью промышленности, даже еще оставаясь господствующим с точки зрения количественных показателей, сельскохозяйственное производство стало испытывать социальное и финансовое давление со стороны промышленности, и, более того, само оно приобрело промышленный характер. Конечно же, сельское хозяйство не исчезло; оно осталось важной составляющей частью промышленной экономики периода современности, но оно являлось теперь видоизмененным сельским хозяйством, приобретшим промышленный характер.

Количественная оценка ситуации также не позволяет увидеть иерархическую взаимосвязь национальных или региональных экономик в мировой системе, что ведет ко всевозможным историческим ошибкам, к проведению аналогий там, где их нет. Например, с точки зрения количественного подхода можно рассматривать некоторые общества XX века, в которых большая часть рабочей силы была занята в сельском хозяйстве или добывающей промышленности и большая часть стоимости производилась именно в этих областях (как, например, в Индии или Нигерии), как аналогичные обществам, существовавшим некогда в прошлом с такой же долей занятых и такой же частью стоимости, создаваемой в этих областях производства (Франция или Англия). Эта историческая иллюзия сводит аналогию к временной последовательности так, что некая экономическая система рассматривается как занимающая то же положение или стадию в общей последовательности развития, что занимала другая в предшествующий период, как будто обе они развиваются по одному пути, двигаясь вслед друг другу. С качественной точки зрения, то есть исходя из их положения в мировой системе власти, экономики этих обществ абсолютно несопоставимы. В примере, относящемся к ранним этапам истории (Франция или Великобритания в прошлом), сельское хозяйство было господствующей сферой в экономике, а в примере из более поздних времен (Индия или Нигерия в XX веке) — сферой, подчиненной промышленному производству в рамках мировой системы. Две экономические системы находятся не на одном пути развития, а в абсолютно различных и даже противоположных ситуациях — господства и подчинения. При столь различном с точки зрения иерархии положении абсолютно разными являются и подавляющее большинство экономических факторов — отношения обмена, соотношение кредитных и долговых обязательств и т. д.[424] Для того, чтобы рассматриваемые экономики XX века заняли такое же положение, что и экономики Англии и Франции в прошлом, им пришлось бы изменить соотношение сил и занять господствующее место в нынешней экономической системе, как, например, в свое время сделала Европа в рамках средневековой экономики Средиземноморья. Иными словами, исторические изменения должны найти свое отражение в соотношении сил в экономической сфере.

ИЛЛЮЗИИ РАЗВИТИЯ

Дискурс экономического развития, внедренный в рамках американской гегемонии в соответствии с моделью Нового курса в послевоенный период, использует подобные ложные исторические аналогии для обоснования экономической политики. Этот дискурс предполагает, что экономическая история всех стран мира следует одному единственному пути развития, каждая в разное время и с разной скоростью. Страны, в которых уровень производства в настоящее время отстает от ведущих государств и которые соответственно считаются развивающимися, при условии, что они продолжат следовать по выбранному пути за развитыми государствами и будут повторять их экономическую политику и стратегию, — со временем достигнут такого же уровня (той же стадии) развития. Вместе с тем подобная теория развития не учитывает, что экономики так называемых развитых стран определяются не только некими количественными характеристиками или внутренней структурой, но и, что намного важнее, их господствующим положением в мировой системе.