Империя

— У него есть мои письма? — Вопрос был внезапный. Президент, до этого стоявший к Блэзу спиной, повернулся. Яркие красные и желтые листья осени в окне за его спиной создавали впечатление, что он каким-то образом вклеился в витражное стекло.

— Сами по себе, насколько мне известно, они ничего собой не представляют. Но будучи интерпретированы…

— Он проинтерпретирует, не сомневаюсь. Вот, возьми. — Рузвельт передал Блэзу отпечатанное на машинке заявление.

— Напечатаешь завтра? Боюсь, это не эксклюзив. Я просил напечатать его по всей стране. Но ты сумеешь напечатать раньше Маклина из «Пост».

Блэз прочитал короткое заявление и подивился легкости, с которой лился этот бурный поток политического лицемерия. «Мистер Херст опубликовал интересную и важную переписку служащих „Стандард ойл“, особенно мистера Арчболда, с разными общественными деятелями. В прошлом я иногда критиковал мистера Херста, но этим своим последним деянием он оказал обществу важнейшую услугу, и я надеюсь, что он напечатает все письма, касающиеся этого дела и имеющиеся в его распоряжении. Если мистер Херст или кто-то еще располагает моими письмами, имеющими отношение к „Стандард ойл“, то я буду рад увидеть и их опубликованными».

Рузвельт извлек максимум из затруднительной ситуации, похвалив врага и попытавшись найти твердую почву посреди зыбучих песков. Какие же были истинные отношения Рузвельта со «Стандард ойл», задумался Блэз. Ясно, он не хочет, чтобы кое-что вылезло на свет божий; речь, вероятно, идет о сборе средств на выборы 1904 года. Хотя президент пытается выглядеть беспечным, он явно не в своей тарелке. Состояние, совершенно для него нехарактерное.

— Я напечатаю это завтра.

— Хорошо. Насколько я понимаю, ты поддерживаешь контакты с Херстом? — Блэз кивнул. — Когда в следующий раз будешь с ним говорить, скажи, что я хотел бы в ближайшее время поговорить с ним здесь, в Белом доме. Скажи ему, что есть другие… силы, они действуют, и он должен знать об этом.

— Ослепительная улыбка президента была столь же искусственна, как и его пенсне. Он проводил Блэза до двери.

2

Хотя Уильяма Рэндолфа Херста просили прибыть в Белый дом через южный подъезд, где входили и выходили частные посетители, великий человек приказал шоферу доставить его к главной подъездной дорожке у северного подъезда, чем поверг в полное смятение полицию. Медленно, как крупный медведь, которых отстреливал президент, призывая к сохранению животного мира, Херст вошел в главный вестибюль дома, который ему не суждено было занять, разве что посредством вооруженного восстания. Его с опаской встретил глава охраны.

— Скажите президенту, что я здесь. — Херст не удосужился себя назвать. Он снял и бросил пальто, не оглядываясь, в уверенности, что его поймают, прежде чем оно упадет на пол; так и случилось.

— Проходите сюда, мистер Херст. — Охранник провел Херста в западное крыло. Когда ему предложили подождать в комнате секретаря, Херст открыл дверь в пустую комнату заседаний кабинета и сел во главе стола. Секретарь промолчал, но был крайне шокирован.

Херст откинулся на спинку президентского кресла и закрыл глаза, как человек, уставший от праведных трудов. Он чувствовал себя как дома. Но недолго. Как всегда, появлению президента предшествовал шум.

— Рад видеть вас здесь! Привет! — президент появился в дверях комнаты. Херст открыл глаза и мрачно кивнул головой в знак приветствия. Какое-то мгновение казалось, что Рузвельт не знает, как быть дальше. Затем прикрыл за собой дверь. То, что должно было последовать, будет происходить без свидетелей.

Медленно и величественно Херст встал на ноги. Когда они обменивались рукопожатием, Херст намеренно потянул Рузвельта на себя, чтобы президенту пришлось задрать голову вверх рядом с человеком намного выше его ростом.

— Вы хотели меня видеть? — спросил Херст, словно оказывая честь младшему редактору.

— Разумеется. Разумеется. Нам нужно о многом поговорить. — Хотя Херст стоял между президентом и президентским креслом, низкорослый, но крепкий Рузвельт просто завладел им, оттеснив Херста в сторону. С королевским видом Рузвельт сел и снисходительно бросил:

— Садитесь сюда. Справа от меня. В кресло мистера Рута.

Херст ответил бесцветнейшей из своих улыбок.

— Боюсь заразиться, сев в кресло столь знаменитого лжеца.

Лицо Рузвельта побагровело, улыбка перешла в рык.

— Никогда не слышал, чтобы мистер Рут лгал.

— Значит, вы меньше общались с адвокатами, чем я предполагал. — Херст потянул к себе кресло от середины стола, сохраняя почтительное расстояние между собой и президентом.

— Рут говорил в Ютике от моего имени, — сказал Рузвельт прямо.

— Я и не думал, что он говорил, присягнув господу богу. Конечно он говорил от вашего имени, обвинив меня в убийстве Маккинли.

Разговор явно принимал не то направление, которое было желательно Рузвельту.

— Ваши газеты подстрекали и подстрекают к насилию и классовой ненависти. Станете отрицать?