Империя

Наступила ночь, и на небе начали появляться яркие звездочки. Сегодня не было луны, и в лагере горцев царила почти непроглядная тьма. Лишь в нескольких пещерах горели огни костров, у которых согревались замерзшие люди. Один из таких костров горел в пещере вождя. Хароудел лежал на холодных камнях и смотрел на свою жену, готовящую один из своих ритуалов. Она была шаманом, одним из немногих, кому по силам слышать голоса предков и видеть то, что сокрыто от простых смертных. В её сердце был дар Богов излюбленным своим детям.

Женщина неторопливо раскладывала на земле птичьи кости и шептала какие-то плохо знакомые Хароуделу слова. Кажется, она звала духов для того, чтобы они приоткрыли ей будущее и рассказали о том, что ждёт Чёрных черепов.

— Оставь духов в покое, — пробормотал Ро, поворачиваясь на бок, — им тоже спать надо.

— Духи не спят, — загадочная улыбка мелькнула на лице Тарги, и в неярком свете огня, она показалась Хароуделу зловещей.

— Все равно оставь, — Хароудел махнул рукой, — лучше расскажи мне историю. О начале дней.

Женщина улыбнулась и, отложив косточки в сторону, посмотрела на мужа. Их народ никогда не верил словам, написанным на бумаге или камне. Когда ты записываешь слова, говорили они, ты убиваешь их дух. Убиваешь легенду, которую они несут в себе. И поэтому горцы передавали свои сказания из уст в уста. Но память о самых древних днях хранили лишь шаманы.

— Могучий народ, — негромко проговорила Тарга, прикрыв глаза. Сейчас она погружалась в воспоминания, которые даровал ей старый шаман, бывший ей учителем, — мы жили в бесконечных степях, что раскинулись от одного края мира до другого. Мы были кочевниками. Младшие народы тряслись в ужасе и запирались в своих каменных городах, когда копыта наших скакунов сотрясали их землю. Нас было много. О Боги, как же много нас было… Тысячи, сотни тысяч всадников. Наш дух был так же свободен, как ветер в степи, а силы наши были столь велики, что никто даже не помышлял о том, чтобы бросить нам вызов. Мы были Кахогарот — бич степей.

Женщина на секунду замолкла, переводя дыхание. Слова были пусты. Она терзалась из-за того, что не может передать мужу тот дар, что оставил ей старый шаман. Этот дар был самым ценным их сокровищем и самым страшным проклятьем. Память.

Закрыв глаза, она видела табуны лошадей, несущиеся по бескрайней степи. Видела могучих всадников, видела города в огне… Память. Все, что осталось от их величия. Шаманы бережно хранили её и передавали своим ученикам, когда те занимали их место. Они могли помнить то, что заставило их уйти, так хорошо, словно ещё вчера смерть обрушилась на их народ. Они должны были помнить, почему никогда нельзя возвращаться назад.

— Почему ты просишь меня рассказать эту историю снова и снова? — Тарга открыла глаза и взглянула на Хароудела, ей не хотелось говорить о том, что было дальше. Их ожидает достаточно крови и смерти, чтобы поминать былые ужасы. — Ты знаешь её наизусть.

— Знаю, — Ро слегка нахмурился и посмотрел на догорающий костёр, в языках пламени ему мерещилось лицо Урта — решительное, озлобленное. Брат не отступит, он перейдёт горы. — Или думал, что знаю.

— Ты сомневаешься, Ро. Но в ком? В себе или в Богах?

Хароудел уже хотел отчитать жену за глупые слова, но понял, что она права. Конечно же, он сомневался, чёрт побери. Сомневался в том, что идёт по верному пути. Может, небеса хотят, чтобы он вернул свой клан в исконные земли? Или они требуют отмщения за души предков? Сомнения разъедали его, словно яд, и вождь прекрасно это понимал. А масла в огонь подливал хренов Урт…

«Надеюсь, он выживет, — подумал Ро, взглянув на выход из пещеры, — надеюсь, все мы выживем».

Тарга затушила костёр и легла рядом с мужем. Ночь впереди была длинная, и женщина знала, как облегчить сомненья Хароудела.

Глава 11

Воздух… он пах гнилью. Хароудел медленно шёл вперёд по серой земле, которую покрывала мёртвая, полусгнившая трава, и с отвращением оглядывался по сторонам. Этот край был мёртв. Нет, он был хуже, чем мёртв, он разлагался заживо. Гнил, покинутый и проклятый. Но он должен был идти вперёд, если он остановится, то его настигнут. Надо идти.

Что-то хрустнуло под ногой. Посмотрев вниз, Ро увидел маленький скелет, наполовину покрытый землёй. Ребёнок. И в этот миг до него донёсся далёкий топот копыт.

— Вождь!

Всадники. Десяток, может, больше.

— Хароудел!

Это были не люди… с их костей спадают лохмотья сгнившего мяса. Глазницы полнятся отвратительной чёрной жижей.

— Да проснись ты, мать твою!

— А?! — Ро вскочил на ноги, чуть было не зашибив мальчишку, пытавшегося его разбудить. Сон. Это был всего лишь дерьмовый сон. Но чувство после этого было такое, будто он только что засунул руку в чан с дерьмом по локоть.

— Вождь! Они собираются! — не унимался тем временем мальчик.

— Кто? — спросил Хароудел, потирая затылок. Остатки сна все никак не желали покидать его. Оглядевшись по сторонам, Ро не увидел Таргу, что его изрядно удивило. Обычно жена не уходила, пока он спал.